Лорд Арнмагил приготовился к броску. Гаурли подняла Пронзающее Сердца над головой, чтобы обрушить его сверху вниз классическим ударом.
Несмотря на давно изводившую его слабость и новые ранения, эр-Рашаль аль-Дулкварнен сумел приподняться, опираясь на свой старый дринджерийский посох-змею. Лицо у Шельмеца смертельно побледнело и перекосилось, на нем явственно читалось неверие: как такое могло приключиться? Но он почувствовал вмешательство Ночи, причем той ее части, которая ему не благоволила.
В левой руке у колдуна появился кинжал в форме змеи: тело ее составляло лезвие, а голова венчала рукоять. Один глаз змеи горел лимонным светом, другой – темно-лиловым. Шельмец махнул рукояткой в сторону незваных гостей. Глаза вспыхнули ярче.
Вперед полетел Костолом, следом за ним обрушилось Пронзающее Сердца. Из демонических глаз хлынул слепящий свет.
Но Смерть отвратила от них свой взгляд.
В самый отчаянный момент земля под ногами резко содрогнулась.
Мертвый город сотрясало величайшее из землетрясений. Все разваливалось на части. На брата Свечку упали близнецы анса, и он рухнул на землю. Дети помогли ему встать, выказав при этом глубокое почтение.
Монах вознес за них молитву доброму Господу. Бежать от грядущей катастрофы было совершенно бессмысленно.
Кедла торопилась догнать лорда Арнмагила. Нога больше не болела. Боль вообще отступала, когда Вдова сильно увлекалась. И тут вдруг рядом появилась Надежда. Даже в жарком Идиаме она излучала приятное тепло.
– Любимая, на землю падай и не двигайся, – прошипела она. – Ну же!
Земля заходила ходуном.
Пеллапронт Версулиус. Пелла все гадал, как же его угораздило заполучить имя вымышленного героя. И что стало с его родной сестрой? Он не видел ее с тех самых пор, как встретил человека, которого теперь звал отцом. Повторится ли с ним то, что случилось с Пайпером Хектом, когда тот нашел свою собственную сестру спустя несколько десятков лет?
Пелла редко задумывался о прошлом, его, в общем-то, мало заботило то, что было с ним когда-то. Кроме родных объятий Альмы, хороших воспоминаний о тех временах почти не осталось. Гораздо больше их сохранилось о годах, проведенных вместе с Пайпером, Анной и девочками. Но иногда, в долгие часы ожидания, Пелла невольно задумывался о своих истоках.
Вот и сейчас он думал об этом, привалившись к заряженному фальконету и мужественно пытаясь не заснуть. Неодолимая дремота, как напасть, изводила всех в лагере, и побороть ее удавалось не каждому.
А потом вдруг земля под ногами всколыхнулась. Часть склона вздрогнула и поползла вниз. Впереди – левее, чем все ожидали, рассыпая вокруг себя камни и глину, над поверхностью приподнялась огромная голова. Она была непроницаемо-черного цвета. Вот голова запрокинулась и воззрилась на луну.
Артиллеристы не стали попусту таращить глаза и ротозейничать – фальконеты, не заряженные особой картечью, заговорили сразу же, их даже не стали разворачивать. Те же, что были подготовлены к охоте на богов, пушкари быстро навели на цель. Прошло всего полминуты, как разверзлось лоно горы, а фальконеты уже завели свою песню.
Особая картечь угодила воскресшему Орудию в загривок, да так там и осталась. Два снаряда прошили то место, где у человека находится мозговой ствол, и вылетели через правую ноздрю чудовища, напоминавшую свиное рыло.
Точно скрученное судорогой, божество все вылезало и вылезало из земли, пытаясь повернуться туда, откуда доносился грохот. В лунном свете стало видно уродливое обезьянье лицо, искаженное от мучений и удивления.
На богов нельзя напасть. Боги сами причиняют боль, но не страдают от нее. Таково магическое положение вещей. Такова Тирания Ночи.
Потрясенные гигантскими размерами демона артиллеристы все-таки собрались с духом и прицелились поточнее. Рявкнул еще один фальконет, и снаряд с громким влажным шлепком угодил в поднимающееся Орудие. Чудовище покачнулось, взвыло громче любой пушки, высвободило из земли семипалую когтистую лапу и потянулось к одной из этих людских трещоток, которые ему так досаждали. Земля вокруг создания Ночи дрожала, кипела и плясала, хотя это и трудно было разглядеть в призрачном свете луны.
В следующие двадцать секунд выстрелили все фальконеты, которые успели выставить на линию огня. Слишком близко был Ашер – не промахнешься. Одним из снарядов чудовищу отсекло простертую вперед лапу.
Нассим чувствовал невыносимый стыд. Охваченный ужасом, он вцепился в старого Аза мертвой хваткой и не мог разжать рук. Все, во что он верил, было уничтожено в одночасье. Демон вопил, как смертельно раненный боевой слон, и тянулся к людям. Голова его моталась из стороны в сторону и, казалось, вот-вот отвалится. Отсеченная лапа стукнулась оземь с такой силой, словно упал тяжеленный надгробный камень. Демон снова взвыл и отрастил себе новую паучью длань с еще более длинными когтями. Потом ухватил фальконет и притянул поближе, чтобы лучше рассмотреть.
И тогда снова рявкнул фальконет Пеллы. Посеребренная картечь вонзилась чудищу в лицо. Даже оглушенные выстрелом канониры услышали шлепок – будто отбивали мясо. На гигантском лице проступили мертвенные пятна, оно начало медленно расплываться и стекать вниз. Чудище осело и выронило фальконет, с ним упали и несчастные артиллеристы.
Тем временем Орудие снова воспрянуло и начало восстанавливать прежнюю уродливую форму.
Что делать в таких случаях, фальконетчикам было известно давно и в мельчайших подробностях. Все пушки, которые навели на цель еще раньше, спешно начали обстрел. Те же, что навести не успели, канониры живо переставляли и тут же наводили. Когда закончилась особая картечь, стали использовать то, что было под рукой. Ни одно Орудие еще не смогло воспротивиться законам физики.
После каждой атаки чудище слабело. На это и был расчет. Но снова и снова оно собирало себя воедино, и с каждым новым воскрешением слабели уже его враги.
Несколько артиллеристов упали – они так ослабли, что не могли больше стрелять. Залпы уже гремели не так дружно. Движения солдат все больше замедлялись.
Один точный выстрел еще немного подпалил чудовище. Оно замерло.
И вдруг ночную тьму пронзили вопли.
В дни своей славной юности Ашер отмахнулся бы от Похитительниц Павших, как от назойливых ос. Но воскресший Ашер был всего лишь тенью того грозного божества. Плоть его, нашпигованная особой картечью, провисала и слабела, серебро разливало по жилам свой смертоносный яд.
Поток ворованной энергии иссяк.
А Похитительницы, отъевшиеся после Кладезей Ихрейна, норовили выклевать чудовищу глаза. За ними устремились и другие Лучезарные, тоже сытые. Потрясая вынесенным из Небесной Крепости оружием, они били, кололи, секли и душили. Редко когда еще в каком-либо из миров Орудия собирались вместе ради того, чтобы навсегда уничтожить другое могучее Орудие.
Лорд Арнмагил и Гаурли падали еще дважды, пока земля наконец не успокоилась. Они лежали ничком, головой к Шельмецу, пока тот силился подняться, как вдруг появились Надежда и Вдова. Вдова споткнулась и рухнула прямо на Гаурли. Надежда оказалась более устойчивой и без труда держалась на ногах. Когда она ринулась на эр-Рашаля, волшебник вытаращил глаза от изумления и сразу понял, что перед ним серьезный противник.
