— Но я заверяю вас, ваше величество, кожа очень прочная.
Елизавета удивилась, как можно было вообще защищать такую уродливую обувь, но не стала возмущаться вслух, а миролюбиво произнесла:
— Вы сказали, что ваши туфли не созданы для английской погоды. А для какой же они созданы, кирургик?
— Для сухого климата Северной Африки, ваше величество. Они изготовлены в Фесе, городе, расположенном на краю Великой пустыни. Один арабский купец, хаджи Моктар Бонали, производит такую обувь и сбывает ее с большой выгодой. Несколько сотен таких пар уже совершили путешествие в портовый город Оран, а оттуда по Средиземному морю в Кьоджу, что близ Венеции.
Елизавета решила сменить тему. Забавные туфли больше не стоили ее внимания. К тому же они отвлекали ее от лица посетителя. А лицо было примечательное — очень мужественное, с пытливыми, умными глазами, и напомнило ей Роберта Дадли в молодости. Сколько лет прошло со времени их конных прогулок с Робином? Пятнадцать? Двадцать? Если бы он тогда не оказался замешан в интригу вокруг смерти своей жены, она бы, наверное, вышла за него замуж. Хотя тогда он был только обер-шталмейстером, а не графом Лайчестером…
С другой стороны, молодой Коллинкорт совсем не похож на Робина, ведь он светловолос и немного выше ростом. И держится неестественно прямо, Наверное, это его старый Джонатан надоумил. Почему старик внушает эту ерунду каждому посетителю, одному Богу известно.
— Вы написали интересную книгу, кирургик.
— Благодарю вас, ваше величество. Наверняка вы имеете в виду «De causis pestis». Должен сказать, что изложенные там выводы базируются не только на моих размышлениях. Свой вклад внесли профессор Меркурио Джироламо из Падуанского университета и мой друг-испанец магистр Рамиро Гарсия.
— Ну что ж, желание разделить славу с друзьями делает вам честь. Я внимательно изучила сей трактат и принимаю ваше заключение, согласно которому переносчик черной смерти — Pulex pestis. Разумеется, многие ученые мужи поставят под вопрос ваши выводы, ну да не зря говорят: сколько ученых, столько и мнений. Но я разделяю вашу концепцию, а от меня многое зависит.
— Благодарю вас, ваше величество.
— Но вот чего мне не хватает в ваших рассуждениях, так это того, как уберечь себя от смертельного укуса блохи. Как королева моего народа, я желаю об этом знать.
Тщательно взвешивая каждое слово, Витус осторожно заметил:
— Проблемы, которые таит затронутый вами вопрос, составили бы предмет отдельной книги, ваше величество. Чтобы искоренить блоху или хотя бы обезвредить ее, потребуются огромные усилия. И не в последнюю очередь определенные королевские распоряжения…
— За этим дело не станет. Я уже однажды провозгласила, что сделаю для своего народа все, что в моих силах. Ради этой великой цели я употреблю всю свою волю и власть. Если понадобится, я даже готова пролить свою кровь. Так какие мероприятия вы считаете необходимыми?
Витус серьезно задумался и наконец произнес:
— Самой большой проблемой мне кажется недостаток чистоты, ваше величество.
— Что вы имеете в виду?
— Я рассуждаю следующим образом: там, где нет блох, они не могут укусить. Чем в большей чистоте содержится дом, тем больше вероятность, что в нем не появится Pulex pestis.
Елизавета нахмурилась, строго следя за тем, чтобы не переборщить и не повредить слой белил, покрывающих ее лицо.
— Из этого следует, что на грязных лондонских окраинах есть все условия для процветания блох?
— Именно так, ваше величество, к огромному сожалению. И в Лондоне, и во всех крупных европейских городах. Повсюду, где десятки тысяч жителей скученно обитают в тесном пространстве. В таких местах чумной блохе раздолье. Если только люди не отравляют ей жизнь, прибираясь в домах, окуривая комнаты, регулярно моя полы, меняя постельное белье и так далее. Усилия по поддержанию чистоты принесли бы еще один положительный результат: вместе с блохами исчезли бы клопы и вши.
Елизавета, которая терпеть не могла паразитов, кивнула.
— Чистота нужна не только внутри жилищ, но и снаружи, — горячо продолжал развивать свои идеи Витус. — На всех улицах и площадях. Ну и, разумеется, в порту. Необходимо обеспечить тщательный контроль грузов, осмотр членов экипажей, чтобы на кораблях к нам больше не завозили чумных блох. Чистоте способствовало бы и соблюдение жителями гигиены. Они должны чаще мыться, лучше всего ежедневно. То же самое относится к их одежде: одно и то же белье можно носить не дольше нескольких дней, а затем отправлять в стирку, а не ходить в одном и том же исподнем неделями.
Витус замолчал, и Елизавета воспользовалась паузой:
— Вы в самом деле считаете, что все эти расходы и мероприятия жизненно необходимы?
— Боюсь, да, ваше величество. Но они непременно окупятся. Однако наряду с упомянутыми мною трудностями и требованиями есть еще одна проблема: снабжение достаточным количеством воды. Ибо без воды не может быть чистоты. По всей стране необходимо рыть новые колодцы. Сотни, если не тысячи.
Елизавета ничего не ответила. Про себя она подумала: «Ты замечательно все это придумал, молодой Коллинкорт, и я поддерживаю тебя двумя руками. Но, вероятно, ты не знаешь главной закавыки: мои подданные скорее откажутся на неделю от джина и эля, чем лишний раз помоются. И даже английская королева не заставит их мыться чаще. Власть — это всегда вопрос контроля за выполнением того или иного закона либо приказа, а как я смогу проверить, моются ли два миллиона моих подданных ежедневно или нет… Но я не буду ему рассказывать, что даже моя власть небезгранична, а лучше заведу разговор о другом».
— Прежде чем прийти ко мне, вы побывали у министра Уолсингема, кирургик?
— Да, ваше величество.
— Предположу, что он говорил с вами о применении Pulex pestis в военных целях?
— Говорил.
— И какие же детали вы обсуждали?
Интонация Елизаветы заставила Витуса насторожиться. А не было ли разногласий в этом вопросе между ею и главой тайной службы? Не приведи Господь попасть меж двух людей, наделенных такой властью, как меж двух жерновов! Что же ответить? Разумеется, ничего, кроме правды. Это самое лучшее…
— Я сказал господину Уолсингему, что применение Pulex pestis вполне могло бы оказаться смертоносным для врагов Англии, но предостерег его от последствий. По моему мнению, опасность самоуничтожения при этом ничуть не меньше. Я считаю, ваше величество, что тот, кто играет с огнем, сам в нем и погибнет.
— Я рада, что вы так думаете. Мне омерзительна одна мысль о том, что мои солдаты будут вскоре сражаться с блохами в ранцах. Если господин министр снова обратится к вам за советом, я запрещаю вам консультировать его.
— Как прикажете, ваше величество. — Витус изящно поклонился.
Елизавета с удовлетворением наблюдала за ним. «Все-таки благородство не спрячешь, — подумала она. — Молодой Коллинкорт оказался достоин своих предков. Если поразмыслить, мы, Тюдоры, находимся в дальнем родстве с Коллинкортами, как, собственно, почти со всеми домами высшей аристократии. Кажется, какой-то давно умерший кузен графа Уилтшира, моего деда по материнской линии, был женат на герцогине Коллинкорт».
