— Ну, щё там творится снаружи, молощная матушка? — пропищал вдруг чей-то голосок. — Погоди, папа с овещкой сейчас вылезут!
И в самом деле после этого в проеме появился Коротышка, держа на руках маленькую Неллу, которую он тут же передал кормилице. — Мое почтение всей честной компании!
— Все хорошо, что хорошо кончается. — Из экипажа выпрыгнул заметно щурящийся человек. — Consummation est![70]Эй, это ты, Витус? И вы, Кэтфилд? Как видите, мне опять приходится оплакивать утрату очередной пары бериллов. Ну да Бог с ними! Как сладостно вновь почувствовать под ногами знакомую землю!
— Даже хорошо, что мои линзы пропали, а то сейчас бы им пришел конец! Это, между прочим, Молли, она в некотором роде выполняет роль Бородача.
Витус мимолетно кивнул дородной кормилице.
В этот момент в дверях появилась изящная рука. На пальце поблескивало кольцо леди Джейн. Не раздумывая ни секунды, Витус схватил эту руку и прижал к лицу. Потом поднял взгляд и, не говоря ни слова, долго не мог оторвать его от лица любимой, на котором янтарными искорками светились счастливые глаза.
Нина приехала.
Вот теперь он наконец был дома.
ЭПИЛОГ
Прошел еще целый год, прежде чем Витус и Нина смогли обвенчаться. Виноват в этом был Карлос Орантес, своевольный отец невесты. Не то чтобы он имел что-то против этого брака — напротив, его буквально распирало от гордости, что он получит в зятья настоящего графа, но он ни за что на свете не хотел, чтобы кто-то оплачивал его поездку в Англию. Таким образом, потребовалось много месяцев и два хороших урожая, пока он все-таки скопил нужную сумму.
И вот, наконец, в один прекрасный день он стоял у подножия парадной лестницы Гринвейлского замка в окружении всех своих домочадцев — Аны, Кончиты, Бланки, Педро, Марии, Мануэлы и Гаго. Только близнецов Антонио и Лупо не хватало. Они, как обычно, странствовали с труппой Artistas unicos по северу Испании.
— Витус, зять! — гремел Карлос, широко распахнув руки. — Дай прижать тебя к груди! — И как обычно, когда счастье переполняло его, из груди его излился мощный словесный поток. — Зять, я в самом деле сказал «зять»? Ах нет, ты же еще никакой не зять, ты еще только станешь им. Черт побери, как же я рад тебя видеть! Тебя, конечно, тоже, дочка, славно выглядишь, просто красавицей стала, ну точь-в-точь твоя мать, когда я к ней сватался, да-да, ну поцелуй же наконец своего старого папашу. И еще разочек! Скажи, Витус, я немного шумноват? Люди там наверху так таращатся из окошек…
Профессор Джироламо тоже не смог отказать себе в удовольствии и проделал долгий путь к Британскому острову. Присутствовать на бракосочетании было для него влечением сердца, к тому же втайне он лелеял надежду на то, что после свадебных торжеств их с молодым графом ждут несколько интереснейших научных диспутов.
То же самое, за исключением надежд на ученые беседы, относилось и к Ипполиту Таггарту, грубоватому корсару, который, зажав под ручку свою жену Мэгги, примчался на свадьбу, оставив свое небольшое владение на острове Уайт.
В отличие от них, аббат Гаудек, отец Томас и брат Куллус не смогли приехать на брачную церемонию, ибо им предстояла поездка в Сито, материнский монастырь ордена.
Это была шумная свадьба со множеством гостей, а те, кто не мог приехать лично, направили поздравления и подарки новобрачным, среди них купец Моктар Бонали из Феса, торговец вином и вазами Монтелла из Кьоджи, врач Санджо из Венеции и странствующий торговец Фабио из Падуи. Ну и наконец, сэр Фрэнсис Уолсингем из Лондона и, не в последнюю очередь, лично ее величество королева, проводившая лето в Гринвиче. Создалось впечатление, что весь мир сблизился по случаю свадьбы.
А перед тем дни напролет в замке шли свадебные приготовления, что-то бесконечно планировалось и обсуждалось, и, если бы повод не был таким радостным, лихорадочная суета испортила бы настроение многим. Больше всех волновалась миссис Мелроуз. Ей еще никогда не доводилось очаровывать своим кулинарным искусством такое большое количество народа. К тому же рядом был Энано, ее горбатый принц, ее возлюбленный, непрестанно требовавший ее внимания, — он и его очаровательная дочурка.
И вот наконец 15 августа anno 1581, в день Успения Пресвятой Богородицы, в праздник освящения плодов, Витус и Нина сказали друг другу «да» в церкви Уэртинга. Свидетелями были Магистр и Орантес.
Преподобный Паунд, чувствовавший себя чрезвычайно польщенным, что получил право венчать настоящего пэра, вел церемонию зычным голосом, но кое-кому показалось, что он читал проповедь излишне торопливо. Впрочем, на это великодушно не обратили внимания, ведь каждый, включая самого Паунда, предвкушал богатое угощение и море вина, а потом еще игры с танцами.
Их радостное ожидание полностью оправдалось. Сотни людей после свадебного пира высыпали на большой луг между замком и надворными постройками. Клоуны, акробаты и пожиратели огня старались вовсю. Музыканты играли так весело и зажигательно, что устоять не мог даже самый ленивый. Никто не помнил, чтобы в графстве Сассекс когда-нибудь был такой развеселый праздник.
Но и во время самого шумного празднества выпадают минуты затишья, и в одну из таких редких минут Магистр взял Витуса за руку и увлек за собой к маленькому озерцу.
— И не сосчитать, сколько раз я бродил вокруг этого озера и глазел на лягушек, — вздохнул он с грустью. — Когда чума унесла твою любимую и я не знал, как тебя утешить. Но жизнь продолжается. После грозы выглядывает солнце — так всегда бывает в природе. Я желаю вам с Ниной еще много таких счастливых солнечных дней. А если случится дождь, пусть он будет с грозой. Вроде той, что соединила вас.
— Спасибо тебе, старый сорняк, спасибо! — растроганно ответил Витус. — Ну, а теперь не будь таким серьезным.
Маленький ученый хитро прищурился:
— Настоящее счастье всегда имеет серьезную подоплеку.
— Пожалуй, ты прав. — Витус тоже задумался. В памяти всплыли долгие часы страданий, перенесенные ими бок о бок, муки, пережить которые им помогал Господь. Да, Бог велик и великодушен. Он выводил их на верный путь и каждый раз дарил утешение, силу и уверенность. И если Он даст, то же самое ожидает их с Ниной.
Все в руце Божией.
