Выстирал её и повесил на куст ракитника. Затем, стаскивая сапоги, чтобы заодно простирнуть и портянки, вдруг поразился окружающей тишине и великолепию: голубени неба, очертаниям гор, пестроте лесов на склонах — радужным разводам позолоты, багрянца, тёмной хвойной зелени. В ущелье уже разъяснилось. Но пороховая гарь ощущалась. Рытвины и воронки безобразно пятнили дорогу. По ней сновали солдаты похоронной команды, грузили на подводы убитых, ещё сегодня вместе с товарищами-казаками встречавших это сентябрьское утро...
14
Записи в дневнике Клауса фон Хорста.
«2 октября 1944 г. Берлин.
Два страшных дня изломали мою судьбу. Жизнь померкла. Не сразу вернулось самообладание. Не прикасался к этой тетради несколько месяцев.
Известие о гибели Луизы и Мартина застигло врасплох. Я не помню, как добирался в родовое имение. Навек останется во мне ужас, пережитый в ту минуту, когда увидел руины двухэтажного дома, гору осколков кирпича и мусор, под которыми были погребены жена и сын. Английская бомба угодила в цель ночью. Моих любимых не стало мгновенно.
Но я — солдат фюрера. И должен стоически сносить горе. Незаживающая рана в душе отвлекает. Однако день ото дня я крепну морально и с большим желанием хочу драться за победу Германии!
Так же тяжело перенёс я измену генералов, заговор против Гитлера. Ещё год назад о таком чудовищном преступлении никто бы и не подумал! Но как только наступила полоса осложнений и англо-американцы вторглись во Францию, генералы-трусы решили устранить фюрера, чтобы заключить перемирие. Я был знаком с полковником Штауфенбергом. Но, как и другие, не распознал в нём клятвопреступника! В одной шайке с ним — Фромм, Бек, Витцлебен, Ольбрихт. Это были опытные военачальники, но по натуре — иуды, рискнувшие учинить «дворцовый переворот». Теперь немецкие солдаты бьются с утроенной храбростью и мужеством, доказывая вождю единство нации.
Надо признать, что положение на фронтах сложное. Англо-американцы вытеснили нас из Франции и прихватили краешек бельгийской территории. Упустив инициативу, они позволили вермахту организовать устойчивую оборону вдоль границы Нидерландов до Люксембурга, а южнее — до Монбельяра. Западное направление возглавил Рундштедт. Ему обещаны дополнительные дивизии пехоты и танки взамен удалённых Добровольческих сил. Однако главный штаб СС, его 111-й отдел во главе с доктором Арльтом, из остатков туземных частей формирует две новые дивизии. Рейхсфюрер СС Гиммлер поддерживает эту политику. Ещё в конце августа он с Гельмутом фон Паннвицем согласовал решение о развёртывании казачьей дивизии в корпус. Кроме того, при покровительстве СС создан резерв казачьих войск под командованием генерала Шкуро. Хулиганистому атаману предоставлены комендатура, штаб и вербовочные пункты. Под свои знамёна он должен собирать и белоэмигрантов, и подсоветских, работающих на германских предприятиях. Фон Паннвицу передаются полицейские казачьи батальоны из Польши, 360-й полк фон Рентельна, 3-я добровольческая бригада. Укрепление казачьего формирования — залог успешной борьбы в Хорватии и Боснии с титовскими бандитами.
8 октября 1944 г. Летцен. Штаб Добровольческих восточных сил.
Муссолини дал согласие на развёртывание в области Фриули казачьих полков Доманова, перемещаемых из Польши для борьбы с повстанцами. В Белоруссии они действовали неплохо. И вполне логично использовать их в Италии. Тем более что здешние партизаны не дают покоя и англо-американцам, приступившим к разоружению их и прекратившим снабжать продовольствием. Это нам на руку. Американцы лишились помощников. Их поход на север затруднён. Вскоре подоспеют и казаки!
Кстати, недавно в казачьей и эмигрантской среде отмечали юбилей Петра Краснова — семидесятипятилетие. Он в чести у соплеменников. Но столь почтенный возраст придаёт двусмысленность. Есть ли перспектива сотрудничества? Я присутствовал на приёме у Розенберга, где министр наградил «героя Варшавы» Доманова Железным крестом. Соседство представительного Доманова и старца выглядело карикатурным. У генерала Краснова возникла причуда, высказанная в присутствии важных персон, которую ранее он письменно изложил моему шефу Кестрингу: создать Казачью армию и бросить её на Украину! Откуда набрать и чем вооружить эту горе-армию? Не перейдёт ли она на сторону Советов?
Понятно, что юбилейная шумиха поднята Восточным министерством и эмигрантами, чтобы утвердить лозунг: «Краснов — флаг казачества». Но Бог нужен до тех пор, пока в него верят...
23 октября 1944 г. Хорватия.
На станции Сисан меня встретил адъютант Гименгофен и привёз в штаб фон Паннвица. Мы крепко пожали друг другу руки! Гельмут в отличном настроении. Дивизия пополняется, она укреплена бронетехникой и шестиствольными миномётами. Уже начато создание отдельной пластунской дивизии на базе 5-го полка Кононова. Разумен ли выбор? Этот полк выделяется низкой дисциплиной. Как специально, в нём собрались отъявленные насильники, мародёры. Только победы над партизанами спасают кононовцев от расформирования части. Фон Кальбен, командир терского полка, рассказывал об их бесчинствах. Зачастую деревни, где гнездятся партизаны, сжигаются дотла, а жительниц казаки насилуют, не жалея даже девочек-подростков. Ни расстрелы, ни гауптвахта не останавливают дикарей, позорящих мундир немецкого солдата. Это убедительно доказывает варварский нрав туземцев, которые должны быть под постоянным контролем.
Здесь, в Хорватии, клубок этнических противоречий. Павелич включил в своё государство Боснию и Герцеговину, которые после четырёх веков турецкого господства были захвачены австрийцами. Хорваты же, уступив в далёкие времена туркам лишь малую часть своей земли, примкнули к венграм. Сербы — православные, хорваты — католики, большинство боснийцев — мусульмане. Религиозные распри раздирают Югославию, образованную всего полтора десятилетия назад! Хорваты-усташи вырезают сербов, крушат православные храмы. Боснийцы враждуют и с теми и с другими. В самой Сербии междоусобица: титовцы, наши враги, воюют с четниками Михайловича, которые подличают, то помогая нам, то нападая. Не страна, а пекло ада!
Я побывал в полках, осмотрел немецкий и казачий госпитали. Участвовал в горной экспедиции по приглашению фон Кальбена. Путь терцев лежал по Динарскому нагорью, вдоль реки Босна. Мы углубились в лес и окружили две деревни. К слову, все балканские селения лепятся одно к другому вдоль большой дороги, и трудно разобрать, где между ними граница. Мы подоспели вовремя. Партизаны не успели ускользнуть. Стрелять пришлось и мне, прикрывать атакующих казаков. Бой был скоротечен. Нескольких бандитов пленили. После допроса, как узнал потом, их расстреляли».
15
Нещадная засушь второй месяц мучила степь. Давно уж покончили с уборкой. Сметали скирды. Запасли скудную дань огородов. Заклёклую от долгой жары землю с превеликим трудом взворачивали на полях, ломая лемеха плугов. На глыбастой пахоте, будто на камнях, сбивались зубья борон. Сев озимых затягивался. Новая всенародная беда надвигалась на станицы и хутора. И Дончур, оставляя дом, несмотря на знобкие октябрьские ветра, топтался по двору, озирал небушко, подлечивал козу, заведённую хозяйкой, курочек и рябого
