Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Осознавал ли генерал, что стал символом непобежденного русского воинского духа? Я об этом его не спрашивал. И язык бы, конечно, не повернулся, потому что Льву Яковлевичу чуждо было рассуждать о высоких материях, тем более говорить о себе в превосходной степени.
— Вернулись в Волгоград мы в феврале 95-го, — рассказывал Рохлин. — Много раненых. Куча проблем с семьями погибших. У них жены, дети, а кормильца нет. От всего этого не отмахнешься. Это первое. Потом награжденные. Мы представили людей к Героям, к орденам, медалям, а Москва не торопится присваивать. Чиновники… Пришлось самому ехать, разбираться, рычать на всех. Ну и третье. Из Чечни я вынес собственное видение войны и мира. Подготовил документ — выводы, обоснования, рекомендации по выполнению боевых задач с учетом местности и национальных особенностей населения. Условия ведения переговоров и заключения мира. Если бы тогда прислушались ко мне, то такого позорного соглашения, которое потом подписал Александр Иванович Лебедь, не было бы. Россию в очередной раз унизили.
Рохлина с его аналитической справкой в Министерстве обороны и Генеральном штабе выслушали, давая понять, что и здесь «таких умных» пруд пруди. Словом, в родном отечестве пророка нет. Плюнув на все, генерал вернулся в Волгоград и стал готовить корпус к новой отправке в Чечню. Он понимал, что в Вооруженных Силах на сегодняшний день таких боеспособных и познавших вкус победы военных формирований, как его корпус, больше нет. А значит, после небольшой передышки гвардейцы вновь окажутся на войне.
И тут его вызвали в Москву. В стране замаячили выборы в Государственную думу второго созыва. Разобравшись, что его прочат третьим по списку в блок «Наш дом — Россия» (НДР), генерал быстро смекнул, что на его популярности хотят завоевать голоса электората, и решил не продешевить. Корпусу требовались перевооружение, жилье, ремонт и строительство казарм, зависшие в коридорах власти награды… Торг прошел успешно— Виктор Черномырдин пообещал исполнить все, лишь бы генерал вошел в первую тройку федерального списка. Так Рохлин оказался в политике.
Вспоминает Игорь Николаевич Родионов, экс-министр обороны, генерал армии:
— Встал вопрос о присвоении Рохлину Героя России. Лев Яковлевич позвонил мне в Москву и сказал, что от Золотой Звезды откажется, что генералы в этой войне не заслуживают наград, настоящие герои — солдаты и офицеры, которые своими жизнями расхлебывают ошибки и предательство политиков.
Когда Черномырдин стал собирать команду на выборы в Госдуму, сразу вспомнил о Рохлине — им нужны были герои. Глава правительства, пообещав, что построит несколько домов для бесквартирных офицеров волгоградского корпуса, тем самым заманил командира корпуса в списки НДР. Но обманул и ничего не выполнил. Рохлин впоследствии во всех разуверился, из пропрезидентской фракции вышел и ни к кому не примкнул. Стал создавать свое политическое движение.
Уже в сентябре, после съезда, на котором Рохлина утвердили кандидатом в депутаты Государственной думы от НДР, Лев Яковлевич отвечал на вопросы московских журналистов. Они откровенно посмеивались над угловатыми повадками генерала, еще недавно личным примером поднимавшего в бой необстрелянных солдат, привыкали к его своеобразному выговору. Но Рохлин подкупал своим героическим прошлым, открытостью и откровенностью суждений. Он напрямую заявил, что его место не в Думе. «Я должен, я умею командовать. Это не хвастовство. Меня представляли к Герою Советского Союза в Афганистане за то, что я умею командовать. Я прекрасно справлялся с задачами в Закавказье по той причине, что я умею командовать… Я считаю, что я принесу большую пользу Родине хотя бы на Северном Кавказе».
Из этого было понятно, что в коридорах власти задерживаться он не собирается. Вот развяжет чеченский узел, поддержит упавший авторитет армии, заставит власть пересмотреть свое отношение к обороноспособности страны— и назад, в свой корпус. Журналисты только дивились его политической наивности. Перечисленные задачи, которые он ставил перед собой, тянули лет на сто и быстрого решения не подразумевали.
ЗНАКОМСТВО С ИЛЮХИНЫМ
Из воспоминаний Виктора Ивановича Илюхина, депутата ГД первых пяти созывов:
— Прошли выборы в Государственную думу второго созыва. Это был декабрь 1995 года. Пятипроцентный барьер уверенно преодолели блок «Наш дом — Россия» во главе с председателем ельцинского правительства В. Черномырдиным, Компартия, со значительным отставанием прошли ЛДПР и «Яблоко» Г. Явлинского. В январе депутаты собрались на первую сессию. Как обычно, началось формирование комитетов, распределение должностей. Я продолжил возглавлять Комитет по безопасности.
А вот председателем Комитета по обороне стал Лев Рохлин. В НДР он шел по списку третьим, и фактически избирательная кампания ельцинистов во многом строилась на имени генерала, прославившего себя в боях за Грозный. Поэтому, когда спустя месяц-полтора после начала работы Госдумы ко мне в кабинет зашел Лев Яковлевич, я его встретил с определенной настороженностью. Но стоило с ним поговорить десять минут, как я понял, какой это замечательный человек. Бесспорно, он подкупал открытой улыбкой, какой-то даже крестьянской простотой разговора и образностью выражать свои мысли. А главное, стало ясно, что этот военный человек, герой войны — настоящий патриот. Он сильно переживал за состояние армии, клял верховную власть за развязанную гражданскую войну и несанкционированную передачу огромных партий вооружения чеченским сепаратистам. Через час мы с ним уже говорили на одном языке и строили планы о согласованной работе двух комитетов — по обороне и безопасности.
Засиделись у меня в кабинете допоздна. И настал момент, когда я посчитал для себя возможным задать ему вопрос, что называется, в лоб:
— Скажи, дорогой Лев Яковлевич, как же тебя угораздило оказаться в НДР? Там ведь как раз те люди, которые разваливают страну и твои Вооруженные Силы, кто вначале вооружил чеченцев, а потом бросил туда необстрелянных юнцов на пушечное мясо. Ты что, не разобрался в этом?
Лев Яковлевич улыбнулся, но улыбка эта была недоброй. Позже я часто замечал такую улыбку на его лице — вот уж точно настоящий лев! У его врагов, мне кажется, она, должно быть, вызывала мороз по коже, гасила волю к сопротивлению, отбивала всякое желание спорить. Вот если кто-то не знает, что означает понятие «харизма», то стоило увидеть Рохлина в момент его душевного напряжения… Завораживающее зрелище…
— Угораздило, говорите, — переспросил меня Рохлин. — Слово «угораздило» подразумевает случайность. А я пришел сюда с другой целью. Вам, наверное, известно, что мне пришлось хлебнуть в Чечне. Я брал Грозный, брал Дворец Дудаева. Но такой бестолковщины нигде не встречал. Грачев, конечно, не полководец совершенно— штурмовать город в честь своего дня рождения — додуматься надо! Людей и технику бросали, как сухие дрова в топку. Задачу мы выполнили, но какой ценой!
— У вас же было немного потерь.
— У меня меньше, чем у других, но, к сожалению, люди тоже гибли, было много раненых. И когда мой 8-й гвардейский армейский корпус обескровел, нас вернули в Волгоград зализывать раны. Я понял, вывели ненадолго. Мы получили опыт военных действий, почувствовали в отличие от многих вкус победы, потери нас не выбили из седла, люди рвались в бой отомстить за своих друзей. Это и министерство поняло. Поэтому я считал, что сейчас добавят личного состава до штатной численности, отремонтируем технику, и корпус опять пойдет в бой. Моя задача была — успеть привести части в боевое состояние, «натаскать» молодняк, выбить новое вооружение, пополнить боезапасы. А тыловики и вооруженцы все тянули, тянули время. Чувствую, придется в Чечню возвращаться, с чем есть…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
