– Похож на мужской, – заметила Конни.
– Он и есть мужской.
– Ох, Патти! Да не мучай ты нас! Где ты его взяла?
– Просто маленький сувенир, который я подобрала по дороге. Я все вам расскажу, как только поговорю с директрисой. Живее! Заходите в двери, пока Джелли не смотрит.
Они быстро оглянулись через плечо на учительницу гимнастики, которая в эту минуту убеждала толстую Айрин Маккаллох двигаться быстрее на теннисном корте. Мисс Джеллингз настаивала, что часы отдыха следует посвящать активным занятиям на свежем воздухе. Конечно, подруги без труда могли бы получить разрешение приветствовать возвратившуюся Патти внутри школьного здания, но политикой трио было никогда не просить разрешения, когда дело касалось мелочей. Такие просьбы совершенно ненужным образом подрывали уважение к просительнице.
Присцилла и Конни вдвоем понесли наверх чемодан, а Патти направилась к кабинету директрисы. Десять минут спустя она присоединилась к подругам в комнате номер семь Райского Коридорчика. Они сидели на кровати, подперев подбородки руками и вдумчиво изучая чемодан, прислоненный к стулу перед ними.
– Ну? – выдохнули они одновременно.
– Она говорит, что рада снова видеть меня, и надеется, что я не объелась свадебным пирогом. Если моя успеваемость ухудшится…
– Чей это чемодан?
– Мужчины с черными бровями и ямочкой на подбородке, который поет комические песенки и стоит на сцене третьим с правой стороны.
– Джермейна Хилларда-младшего? – ахнула Присилла.
– Неужели? – Конни прижала руку к сердцу с преувеличенно глубоким вздохом.
– Честное слово!
Патти перевернула чемодан и указала на инициалы, выведенные краской на его торце.
– «Дж. Х. мл.».
– Действительно! Его чемодан! – воскликнула Присцилла.
– Да как же он попал к тебе, Патти?
– Он закрыт на замок?
– Да, – кивнула Патти, – но мой ключ к нему подходит.
– Что в нем?
– О… костюм, и воротнички, и… разные другие вещи.
– Где ты его взяла?
– Ну, – сказала Патти с томным видом, – это долгая история. Не знаю, хватит ли у меня времени до конца перерыва…
– О, расскажи нам! Пожалуйста! До чего же ты противная!
– Ну… песенный клуб Йельского университета приезжал вечером в прошлый четверг.
Они нетерпеливо кивнули: это была совершенно излишняя информация.
– А уехала я в пятницу утром. Когда я выслушивала прощальные наставления директрисы насчет того, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания и сделать честь школе моими приятными манерами, Мартин прислал сказать, что Принцесса захромала и ее нельзя запрягать. Так что, вместо того чтобы отправиться на станцию в «катафалке», я поехала с Мамзель на конке. Когда мы вошли, вагон был забит мужчинами. Весь песенный клуб Йельского университета ехал на станцию! Их было так много, что они чуть ли не сидели друг у друга на коленях. Весь верхний слой поднялся и сказал совершенно серьезно и вежливо: «Мадам, садитесь, пожалуйста».
Мамзель была возмущена. Она сказала по-французски – и они все, конечно, поняли, – что, на ее взгляд, у американских студентов возмутительные манеры; но я лишь слегка улыбнулась… Я не могла не улыбнуться: они были такие смешные. А затем двое из нижнего ряда предложили нам свои места, и мы сели. И вы ни за что не поверите, но третий молодой человек с конца сидел рядом со мной!
– Неужели?
– О Патти!
– Он так же красив вблизи, как на сцене?
– Еще красивее.
– А эти его брови – они настоящие или начерненные?
– Похожи на настоящие, но я не могла разглядывать его пристально.
– Конечно, они настоящие! – с негодованием воскликнула Конни.
– И что вы думаете? – продолжила Патти. – Они сели в тот же поезд, что и я! Вы когда-нибудь слышали о таком совпадении?
– Что об этом подумала Мамзель?
– Она суетилась, как старая курица с единственным цыпленком: поручила меня заботам проводника с таким количеством наставлений, что он, несомненно, почувствовал себя новоиспеченной нянькой. Все мужчины из песенного клуба ехали в вагоне для курящих – все, кроме Джермейна Хилларда-младшего, а он последовал за мной в салон-вагон и сел на сиденье прямо напротив.
– Патти! – возмущенно воскликнули они в один голос. – Но ты же с ним не говорила?
– Конечно, нет. Я смотрела в окно и делала вид, что его вообще нет в вагоне.
– О! – разочарованно пробормотала Конни.
– И что случилось потом? – спросила Присцилла.
– Совершенно ничего. Я вышла в Кумсдейле. Дядя Том встречал меня на автомобиле. Мой чемодан забрал у носильщика шофер, так что я даже не видела его близко. Мы добрались до дома как раз к чаю, и я пошла прямо в столовую, не поднимаясь в комнату для гостей. Лакей отнес наверх мой чемодан, а горничная пришла и попросила ключ, чтобы она могла распаковать мои вещи. Дом буквально кишит слугами, и я вечно до смерти боюсь сделать что-нибудь, что они найдут неприличным. Все шаферы и подружки невесты уже находились в доме, и всем было очень весело, только я не понимала и половины того, что они говорили, так как они все знали друг друга и обменивались шутками, о смысле которых я не могла догадаться.
Конни сочувственно кивнула.
– Точно так вели себя все, кого я видела на море прошлым летом. Я считаю, что у взрослых отвратительные манеры.
– Я чувствовала себя ужасно молоденькой, – призналась Патти. – Один мужчина принес мне чаю и спросил, какие предметы мне преподают в школе. Он пытался откликнуться на просьбу Луизы и развлечь ее маленькую кузину, но постоянно думал, какая это ужасная скука разговаривать с девочкой, у которой заплетена коса.
– Говорила я тебе: сделай высокую прическу, – сказала Присцилла.
– Подожди! – продолжила Патти с важностью. – Когда я поднялась наверх, чтобы переодеться к обеду, горничная встретила меня в холле с вытаращенными глазами. «Прошу прощения, мисс Патти, – сказала она, – но это ваш чемодан?» – «Да, – сказала я, – конечно, это мой чемодан. С ним что-то не в порядке?» Горничная только махнула рукой на стол и не сказала ни слова. И там он стоял – открытый!
Патти вынула из кармана ключ, открыла чемодан и откинула крышку. Наверху лежал аккуратно свернутый мужской костюм, а промежутки вокруг заполняли трубка, коробка сигарет, несколько воротничков и разные другие мужские мелочи.
– О! – выдохнули подруги.
– Это его вещи! – взволнованно пробормотала Конни.
Патти кивнула.
– Когда я показала дяде Тому этот чемодан, он чуть не умер от смеха. Он позвонил на станцию по телефону, но там ничего об этом еще не слышали, а я не знала, где собирается выступать песенный клуб, так что телеграфировать мистеру Хилларду было невозможно. Дядя Том живет в пяти милях от городка, и мы просто ничего не могли сделать в тот вечер.
