– А это тебе задачка на дом – не всё ж разжёвывать!.. Лучше скажи, за что караете этих женщин?
– За грехи, понятное дело.
– И как отыскиваете грешниц? – заинтересовался монах. – Верно, даже без доносов обходитесь – к чему лишние хлопоты! Просто выбираете, кто покрасивей, а Бог рассудит сам, верно? То есть, по-вашему, ему угодны лишь уроды? Парни, да вы больны!
Вот это дошло до сотника сразу.
– Прикуси язык, ты! – рявкнул он. – На кого пасть раззявил?
На человека с мечом, ну да. И как следствие – со слабыми нервами. А если ещё принять в расчёт подчинённых…
– Да ты сознаёшь хоть, во что влез?
– Мы ловим слуг Сатаны!
– Самих себя, что ли? – снова поддел он. – Впрочем, о том знают лишь члены капитула, а ты – мелкая сошка.
– Так, – угрожающе сказал сотник, наконец удосужившись встать. – Сейчас узнаешь, кто здесь…
– Вообще, мне нужно говорить с вашим аббатом, – перебил Светлан. – А ещё лучше – с магистром.
– Думаешь, аббату есть дело до всяких бродяг? А уж тем более – Великому Магистру…
– Ну да, страшнее кошки зверя нет!
– Не понял, – снова нахмурился меченосец. – Это при чём?
– Да при том, дурачок, что не все боятся магистра, как ты. Ведь есть и Божий суд… гм… наперсники…
А мы вас Михаилом Юрьевичем покроем. И таких козырей в моём загашнике столько!..
– Проваливай, пока цел, – рявкнул центурион. – Смерти ищешь?
– Об этом меня уже спрашивали недавно – кстати, не первый раз. Но мою песню не задушишь так просто. По-твоему, если сбились в своры и обзавелись клыками железными, то стали Господними Псами? Волки вы позорные, а не служители Бога!
Говорил он достаточно зычно, чтоб слышали на корабле, но никто там пока не дёргался – подозрительная терпимость, вовсе не свойственная христианам. Обычно они дают инакодумцам высказаться, когда уверены в скором возмездии. И даже сотник пока лишь пугал, хотя в другой ситуации давно бы перешёл к действиям. Ведь так хочется, и перед людьми неловко… а нельзя.
– Слушай, чё ты припёрся? – спросил он почти жалобно. – Шёл бы своей дорогой.
– Давно не обличал, – усмехнулся Светлан. – Вот, захотелось восполнить.
Впрочем, внимание к себе он привлёк – и охранников, и разношёрстной обслуги, и даже злосчастных пленниц… насколько можно было понять по их отрешённых лицам. Не то чтоб от него ждали серьёзного – мало ли трепачей шляется по дорогам!.. Или и тут уже слыхали про кудесника в синей рясе, единым чудом упоившего целое войско?
Правая рука у центуриона задёргалась, будто сама собой потянулась к мечу, а бедняге приходилось её сдерживать, следуя полученным инструкциям. В отчаянии он оглянулся на корабль.
И словно в ответ на его призыв, оттуда возник новый персонаж, облачённый в выцветшую мантию. Ухватившись обеими руками за верёвочные перила, засеменил по сходням, снисходя к дерзкому горлопану. Кажись, я двинулся вверх по инстанциям, хмыкнул Светлан. И кто же у нас в аббатах?
Настоятель оказался жилистым стариканом, напрочь лишённым весёлости, с угрюмо пылающими глазами. Скорее всего он не нравился женщинам даже в молодости, а сейчас выглядел затрапезным, как последний из монахов, и духом отличался ядрёным, точно не мылся с пелёнок. Спустившись на помост, аббат не удержался, чтобы не окинуть довольным взглядом женские тела, обречённые на убой. Ноздри приплюснутого носа раздулись, втягивая воздух, будто живительную прану. Тягостная для Светлана, здешняя атмосфера заряжала старца силой.
Типаж был знакомый и весьма востребованный в тёмные времена – что называется, человек на своём месте. Зато в другие старец вполне мог заделаться сварливым пенсионером, завсегдатаем площадных митингов. Или же полуночным убийцей, охотящимся на беспечную молодь.
– У-у, – протянул Светлан понимающе. – Так вот в чём дело: у тебя, дед, тяга к потрошительству!
Вскинув костистый подбородок, аббат уставил блёклые глазки на пришлого проповедника, словно бы привык своим взглядом нагонять трепет на людей. Конечно, когда его тщедушность подпирают железные когорты…
– Ну, – процедил старик зловеще, – кто тут толковал про «жрецов Тьмы»? Пусть повторит это ныне, когда через мои уши ему внимает Бог.
Распрямившись во весь богатырский рост, монах с высоты оглядел нового недруга.
– Бог! – фыркнул он. – Что вы, лицемеры и лизоблюды, можете понимать в Боге? Он дал людям волю, но к чему она тем, кто по своей сути – раб. Такие тут же примутся искать себе господина. И если не найдут – измыслят, а прочих станут загонять в стадо и понуждать поклоняться выдуманному пастуху. За вами же пустота, и потому вы злобствуете, изуверством пытаясь задавить свой страх и неверие остальных.
– Молчать! – рявкнул аббат с некоторым опозданием и угрожающе вскинул сухой кулачок, будто собрался метать молнии. Но для этого, как минимум, нужно знать Знаки. Не говоря про наличие таланта.
– Ай, Моська, – ухмыльнулся Светлан, понижая голос до громового рокота. – Ты чего тявкаешь: напугать тщишься? А знаешь, что в соседнем королевстве меня прозвали Антихристом? По силам ли тебе такой антагонист?
Судорожно порыскав по хилой груди, настоятель ухватился за увесистый наперсный крест и воздел руку уже с ним, видимо, полагая, что вооружился.
– Небось, серебряный? – полюбопытствовал монах. – Напугал, ну да!.. И что у вас за садистская вера – поклоняетесь распятию. Вы б ещё плаху в церковь приволокли…
– Не кощунствуй, еретик! – выкрикнул старик, побагровев от натуги.
Ну, это не тот случай, когда можно взять горлом. Если б Светлан гаркнул в полную силу, беднягу бы смело с помоста.
Не убирая креста, настоятель оглянулся на центуриона, и тот сейчас же проорал команду, сзывая подручных. Кстати, было их на мостках не так много – меньше полусотни. А скольких ещё скрывает корабль? Хотя его довольно просто пустить на дно… если б не пленницы в трюме. И не желание избежать свалки.
– Не следует будить спящего дракона, – назидательно молвил монах. – Нешто у вас нет такой поговорки?
Но на слова тут уже не обращали внимания – латники продолжали сбегаться, охватывая пришельца плотным кольцом, наставляя на него заточенную сталь. Похоже, тут требовались средства посильней.
– Такое тихое утро! – произнёс Светлан. – Не хочется его портить грозой.
В следующий миг внезапный порыв ветра загасил ближний факел. Затем светильники принялись тухнуть один за другим, точно их задувал невидимый исполин, двигаясь вдоль помоста. Постепенно сцена погружалась в сумрак.
– Заклинаю именем Господа, – переполошённо завопил старик, – немедленно прекрати!..
Тоже, заклинатель выискался! Лучше бы не смешил людей. И кто уполномочил его выступать от имени?
