– Что он сказал? – поинтересовался Мейсон.
– Отступил на пару шагов назад, потом улыбнулся, по немусразу становилось ясно, что он не представляет, что делать. Он протянул руку,направился к ней, и в этот момент Дикси устроила свой первый спектакль.
– Что вы имеете в виду?
– Она заговорила еще до того, как у него появиласьвозможность произнести хоть слово. «Вы хозяин этого заведения? – невинноспросила она. – Насколько я понимаю, вам требуется официантка, а я ищу работу».
– И что произошло?
– Моррис Албург взял себя в руки, выпрямился и ответил сдостоинством: «Пожалуйста, пройдите в одну из кабинок в конце зала. Яприсоединюсь к вам через несколько минут. Я сейчас даю указания своимофицианткам, как лучше работать. Сегодня вечером ожидается много посетителей.Выберите кабинку и подождите там».
– И она направилась в конец зала?
– Снисходительно улыбнулась нам и проследовала в самуюдальнюю кабинку, – сообщила Мэй Нолан.
– А дальше?
– Моррис Албург присоединился к ней и… ну, в общем, они невыходили минут десять-пятнадцать.
– А потом?
– Он вернулся в зал и представил нам Дикси. Сказал, чтонанял ее на работу официанткой.
– Это произошло неделю назад?
– Да, где-то так.
– И что было дальше?
Мэй говорила рассудительно, взвешивая слова.
– Ну, ей приходилось где-то обслуживать столики, но совсемнедолго и явно не в дорогом ресторане. У нее не очень-то получалось. Она,например, слишком часто бегала в кухню, не знала, как соединить два заказа,чтобы вместо двух раз сходить один. Поэтому она здорово уставала. Как толькомистер Албург замечал ее усталость, он отправлял посетителей за другие столики.
– Но таким образом она ведь теряла чаевые, не так ли? –сделал вывод Мейсон.
– Да, теряла и лишалась определенной доли работы, но ясчитаю, что Моррис Албург каким-то образом ей это компенсировал, потому чтокаждый раз, когда он рассаживал посетителей за другие столики, она емублагодарно улыбалась.
– А как к этому относились остальные девушки?
– О, нам, в общем-то, было все равно. Мы готовы братьдополнительную работу из-за чаевых, но нам очень не нравилось, что, когда вресторане было мало посетителей и появлялся кто-то из постоянных клиентов,известный тем, что оставляет хорошие чаевые, Албург немедленно отправлял его застолик Дикси. Это неправильно. Если ты хозяин подобного заведения, то тебеследует организовывать работу на справедливой основе. Хочешь иметь друзей –поддерживай с ними хорошие отношения вне работы. Нас не волнует, чем онзанимается и с кем общается, если только он честен и справедлив по отношению кнам, официанткам.
– Вы обсуждали сложившееся положение между собой? –поинтересовался Мейсон.
– В общем, нет. Моррис не любит, если мы собираемся кучками.Если он замечает, что мы о чем-то разговариваем, он обязательно что-то придумает,чтобы разогнать нас в разные стороны. Поэтому мы не особенно-то общаемся друг сдругом.
– Значит, вы не обсуждали это с другими девушками?
– Словами ничего не выражалось.
– Значит, здесь, не исключено, сработало ваше воображение?
– В чем?
– В том, что вы говорили мне о фаворитизме.
– Не будьте идиотом! – воскликнула она. – Я уже слишкомдолго живу на свете, чтобы разобраться, водит меня кто-то за нос или нет.
Мейсон достал бумажник, вынул из него хрустящуюдвадцатидолларовую купюру и протянул Мэй Нолан.
– Простите, мисс Нолан, что последнее время я не садился низа один из ваших столиков. Возможно, вы примете это в качестве извинения и всчет чаевых, которые я обязательно оставил бы, если бы вы меня обслуживали.
– Вот это я называю порядочностью! – Она определенно оченьобрадовалась. – Вы отличный мужик, мистер Мейсон. И помните, если выкогда-нибудь решитесь поужинать в зале и окажетесь у меня за столиком, яобслужу вас по высшему разряду. Вы, конечно, везде получаете самое лучшее, но…В общем, спасибо.
Она сложила купюру, без стеснения подняла юбку и засунуладеньги за резинку чулка.
– Что-нибудь еще? – спросил Пол Дрейк.
Мэй Нолан медленно опустила юбку.
– Да, теперь все несколько по-иному. Я всегда только радаоказать услугу хорошим людям… Надеюсь, вы в курсе, что мистер Албург принес ейшубу?
– Албург? – удивился Мейсон.
– Да, – кивнула Мэй Нолан.
– Он мне даже не намекнул об этом, – заметил адвокат. – Я немогу поверить, что он…
– Он, он, – подтвердила официантка. – Он куда-то уходил, апотом вернулся с шубой.
– Откуда он ее взял?
– Мы с девушками сами задавались этим вопросом, мистерМейсон. Кто-то высказывал предположение, что она хранилась в шкафу у него вквартире. Наверное, держал шубу для Дикси.
– И именно он принес ее в ресторан?
– Да. Он куда-то отправился, а когда вернулся, нес подмышкой сверток в оберточной бумаге. Вместе с ним он проследовал на кухню. Потомодна из девушек заглянула в комнату, где мы обычно переодеваемся и оставляемсвои вещи. В мусорной корзине оказалась эта самая оберточная бумага… А Диксипроплакала весь тот вечер. Мы не могли понять почему, пока не увидели ее в этойшубе и следы, оставленные молью. Похоже на Морриса Албурга. Он держал шубу усебя, завернутой в бумагу. Ему даже не пришло в голову проложить ее нафталином.Когда-то эта шуба обошлась кому-то в кругленькую сумму. Лично я считаю, чтоДикси никогда не могла ее себе позволить. Скорее всего шуба краденая.
– Вот это новость, – сказал Пол Дрейк. – Что-нибудь еще,Мэй?
Она подумала немного и заявила:
– Наверное, это все. Мне пора. Спасибо, мистер Мейсон.
Она ослепительно улыбнулась, встала, потянулась и поправилаюбку.
Дрейк тоже встал и открыл ей дверь. Мэй Нолан еще разпосмотрела на Мейсона, улыбнулась, похлопала ресницами, пересекла кабинет,усиленно качая бедрами, а затем внезапно остановилась.
– Эй, минуточку, – воскликнула она. – Вы случайно несобираетесь пересказывать Моррису Албургу все, что я тут разболтала?
Мейсон покачал головой.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила она.
Дверь за Мэй Нолан закрылась. Делла Стрит взяла в рукигазету и постаралась разогнать запах дешевых духов.
