несешь? Мертвые не могут спокойно ходить среди живых… Ты сбежал из Азкабана и дуришь всем голову темной магией!
Мужчина разочарованно покачал головой.
— Темная магия присутствует, здесь врать нет смысла. В остальном ты глубоко заблуждаешься. Я использовал иллюзии, чтобы запудрить тебе мозги. Чтобы ты сама не понимала, во что веришь. Думала так, как угодно мне. И вот, ты здесь. Знаешь, — протянул Себастьян, оглядывая палату. — Мне кажется, что в Мунго еще хуже, чем в Азкабане. Там ты хотя бы понимаешь, что действительно заслужил заточение. А здесь же, — наклонился он к ней и, понизив голос произнес: — Тебе никто не поверит. Ты узница собственных мыслей!
Довольная широкая улыбка чеширского кота не оставляла никаких сомнений в победе Себастьяна над бедняжкой. Он запросто уделал ее, даже из загробного мира. Испортил всю жизнь, втоптал в грязь. Как она его когда-то.
— Боюсь, мне пора возвращаться, — с некоторым сожалением промолвил Сэллоу, отворачиваясь от узницы.
— Что?.. — ошарашенно прошептала Тереза.
Понимая, что Себастьян собирается покинуть ее, волшебница кинулась ему в ноги и схватила за ткань брюк.
— Пожалуйста, не оставляй меня здесь! Выпусти меня отсюда! — взмолилась измученная девушка, подняв на мужчину испуганные глаза. — Я не смогу здесь…
Но Сэллоу брезгливо тряхнул ногой, не обращая никакого внимания на просьбы Девлин. Он совершенно не скрывал, какое удовольствие доставляют ему страдания предательницы, но задерживаться здесь больше не мог.
— Я тоже не мог. Мучился, молил о пощаде, звал вас с Оминисом! — рыкнул он, с ненавистью отталкивая от себя брюнетку. — Но никто не откликнулся. Теперь сдохни здесь и ты. До встречи в Аду, лживая тварь!
С этими словами Себастьян испарился в воздухе точно так же, как и пришел. Терезе только оставалось хватать воздух руками. От бессилья в сложившейся ситуации, она завыла белугой на всю камеру. Метнулась к двери и со всей дури стала лупить по ней покрасневшими кулаками.
— Выпустите меня! Он обманул всех! Вы совершили ошибку, я ни в чем не виновата! Это все Себастьян… — кричала Девлин в пустоту.
***
Оминис, стиснув зубы и сжав палочку так, что побелели костяшки пальцев, «наблюдал» за Терезой через заколдованное стекло. Девушка металась по этому «мягкому мешку», разговаривала сама с собой, спорила и выла, словно раненый зверь. Ее ауру будто сковала черная путина. Мужчина полагал, что так проявляется ее болезнь.
Гонту было безумно жаль ее. Его накрывало чувство вины. Почему он так холодно принял ее тогда, когда она пришла к нему в отчаянии? Почему не забил тревогу после случая с иллюзорным пожаром? А если бы он не рассказал тогда о ее припадке Равоне, смог бы уберечь от помещения в Мунго? Или же он поступил правильно?
Поздно задаваться этими вопросами. Оминис с горечью признавал, что друг из него был никудышный. Себастьян умер в Азкабане, а он даже не интересовался его судьбой все эти годы. Тереза помутилась рассудком, а он просто отмахнулся от нее как от назойливой мухи… А теперь ничего нельзя исправить.
Он остался один в этом мире.
— Есть надежда, что она выздоровеет? — резко спросил он Равону, стоящую рядом.
Женщина скрестила руки, нахмурившись.
— Я бы не стала на это уповать. Врачи вообще не дают никаких прогнозов. — Она тоже наблюдала за Терезой, но начальницу не мучила ни совесть, ни сожаление.
Работник министерства должен обладать ясным и острым умом, а то, что творилось с Девлин в последнее время, не шло ни в какие ворота. И теперь, избавившись от неудобного сотрудника, Мейфилд только вздохнула с облегчением, мысленно перебирая подходящие кандидатуры на освободившееся место.
Тереза обращалась к Себастьяну, будто он был там с ней. Оминис нахмурился.
— Вы уверены, что Себастьян умер в Азкабане? Может, перепутали с его сокамерником? — Гонт чувствовал себя по-идиотски, задавая этот вопрос, но не мог ничего с собой поделать.
Равона, раздраженно вздохнув, бросила взгляд на светловолосого мужчину.
— Абсолютно. У Сэллоу была одиночная камера. Дементоры подтвердили, что он угасал на протяжении всего времени заточения. Надеюсь, он попал в Ад. Убить собственного дядю…
Но Оминис не дал ей закончить предложение.
— Оставьте свое мнение при себе, Мейфилд! — рявкнул он, повернувшись.
Равона было хотела поправить его, что она «миссис», но разъяренное лицо Гонта и сверлящий взгляд его туманных глаз быстро заставили ее передумать и промолчать.
Внезапно Тереза метнулась к двери с стала колотить по ней руками. Оминис и Равона отшатнулись в ужасе. В конце коридора показались медики со склянками зелий.
Не выдержав своего бессилия, Гонт развернулся и пошел прочь. Ему вслед летели крики школьной подруги…
«Я все сделал правильно, так будет лучше. Ей помогут» — проговаривал он про себя, следуя привычным маршрутом домой.
Оминис решил пройтись пешком, а не трансгрессировать. Ему нужно было подумать, проветрить голову. Он не замечал ничего и никого вокруг себя, полностью погруженный в свои мысли. О Терезе, о Себастьяне, о школьных годах, о своем одиночестве.
Когда он подошел к входной двери, то замедлился и настороженно стал оглядываться. Сквозь какофонию городских запахов явственно пробивался один: аромат ветивера. Гонт знал наверняка, что вокруг его дома нет ни одного кустика этого растения.
Внутри зародилось странное чувство. Только один человек в его жизни использовал парфюм с таким запахом.
Себастьян Сэллоу.
Did you forget that Hell is forever?
В номере, в котором периодически ночевал Себастьян, горел тусклый свет. Он сунул ключ в замочную скважину, повернул пару раз влево и толкнул дверь. Здесь все было, как и прежде. Вполне себе холостяцкая хижина в минималистичном стиле, будто хозяин и не планировал задерживаться на одном месте.
Сэллоу закрыл за собой дверь на щеколду, осматриваясь по сторонам. Неужели забыл выключить свет?
— А вот и ты, мой юный друг.
Голос, похожий на радиопомехи, разрезал привычную тишину гостиной. Мужчина разочарованно повернул голову на звук и увидел стоящего у стены его.
Красный с черными вставками парадный костюм. На совесть выглаженная рубашка, лакированные темные туфли. Растрепанные во все стороны волосы, безумные глаза и улыбка. Эта чёртова улыбка во все зубы, словно её пришили к ушам.
Демон приветственно помахал своей тростью с микрофоном и с любопытством оглядел нового протеже. Кто знает, чем забита эта сумасшедшая голова днями напролет?
— Уже? — надломлено спросил Сэллоу.
Ему было так
