этот твой человек мне помочь?
— Ты не можешь знать.
— Недостаточно хорошо.
Девочка вздохнула:
— Послушай, он... знает. Много чего. Он слепой, но видит то, чего не видит никто другой.
— Для меня это звучит пугающе похоже на бред сивой кобылы.
— Это правда, — настойчиво сказала она. — Я докажу.
Лукан медленно перевел дух. В таком состоянии... Я спорю с уличной крысой о том, может ли слепой человек помочь мне, когда я даже не знаю, что ищу. И все же, какой у меня есть выбор?
— Хорошо, — сказал он. — Но я не дам тебе серебряную монету. Три медяка.
— Четыре, и я хочу два вперед.
Милосердие Леди. Лукану пришлось прикусить язык, чтобы не улыбнуться:
— Как тебя зовут, ребенок?
— Блоха.
— Блоха? У тебя что, нет настоящего имени?
— Есть. Блоха, — сказала она, и ее взгляд стал жестче. — А тебя как зовут?
— Лукан, — ответил он, прежде чем осознал свою ошибку.
— Ха. Так ты дашь мне эти медяки?
— Хорошо, — сказал Лукан, стараясь не улыбнуться ее смелости. — Четыре медяка, если ты отведешь меня к этому своему слепцу. Один вперед. Договорились?
Девочка усмехнулась:
— Договорились.
Лукан отпустил ее запястье и вложил медную монету в ее руку — ту самую руку, которая всего несколько мгновений назад пыталась украсть у него. Он почти ожидал, что она бросится прочь, выставив его дураком, каким, как он подозревал, он и был, но вместо этого Блоха сунула монету в карман и кивнула. «Иди за мной», — сказала она, проходя мимо него и перепрыгивая через две ступеньки.
Спрашивая себя, во что он вляпался, Лукан подхватил свой рюкзак и последовал за ней.
Глава
5
ИСТОРИЯ ЗА ИСТОРИЮ
Таверна знавала лучшие времена. Возможно, лучшие десятилетия, подумал Лукан, окидывая взглядом крошащийся кирпич и покоробленные бревна здания, стоявшего в одном из углов Площади Серебра и Специй. Здание, казалось, осело само по себе, словно отягощенное собственными воспоминаниями, а на облупившейся, покосившейся вывеске было написано выцветшей краской Голубая Устрица. Несмотря на близость таверны к рынку, большинство столиков на улице были пусты. За одним из них сидели три пожилые женщины, тихо беседуя за дымящимися чашками чая, за другим двое стариков в приятной тишине играли в кости. Еще один мужчина сидел в одиночестве за третьим столом и выстругивал что-то из дерева. Его темно-коричневая кожа свидетельствовала о происхождении из Южных королевств, а седеющая борода указывала на то, что ему уже было хорошо за пятьдесят. Его льняная одежда местами обтрепалась, хотя нож, который он держал в крепких, уверенных руках, казался острым.
Именно к этому мужчине подошла Блоха, Лукан следовал за ней. Когда они приблизились к его столику, мужчина поднял голову — его глаза были молочно-белыми. Слепой, подумал Лукан, как и сказала Блоха. Будем надеяться, что она права во всем остальном.
— Блоха, — сказал мужчина прежде, чем девочка успела представиться. Он улыбнулся и отложил свою деревяшку, хотя Лукан заметил, что он все еще держит в руке нож. — Какой приятный сюрприз. Давненько мы с тобой не обменивались историями. — Он склонил голову набок. — И ты привела с собой друга.
— Не друга, — ответил Лукан, — а скорее того, кого она пыталась обокрасть.
Мужчина прищелкнул языком.
— Блоха, девочка моя... Что я тебе говорил, а?
— Не попадаться, когда я роюсь в чьем-то кармане.
— Совершенно верно. — Он рассмеялся глубоким и сочным смехом. — Итак, незнакомец, — продолжил он, его незрячие глаза безошибочно смотрели на Лукана. — Мое имя, которое Блоха могла вам назвать, а могла и не назвать, — Обасса. Не окажете ли вы мне любезность и не назовете ли свое?
— Бастьен Дюбуа.
— Рад встрече, мастер Дюбуа. — На лице мужчины промелькнуло удивление. — У вас акцент уроженца Центральных земель, я прав?
Лукан кивнул, сразу почувствовав себя глупо из-за этого:
— Я родился и вырос в Парве.
— А, да... Красивый город. Хорошее вино. Я видел его однажды, много лет назад. Прежде чем я... — Он замолчал, показывая на свои глаза.
Лукан заколебался, не зная, что ответить:
— Я... много лет не был дома.
Обасса улыбнулся:
— Теперь нас двое, друг мой. В любом случае, перейдем к делу — я уверен, что, проснувшись сегодня утром, вы не решили, по собственной прихоти, навестить старого слепого нищего.
Может, ты и старый и слепой, подумал Лукан, но ты гораздо больше, чем простой нищий.
— Я... кое-что ищу.
— Каждый, кто приезжает в этот город, кое-что ищет, мастер Дюбуа. Вам нужно быть более конкретным.
— Я ищу информацию. Блоха сказала, что вы могли бы мне помочь, что вы... — Он замолчал, во второй раз почувствовав себя глупо. — Ну, не знаю, что-то вроде провидца.
— Молодежь склонна к преувеличениям.
— Значит, вы не можете мне помочь?
— О, я этого не говорил, мастер Дюбуа. Это зависит от того, какая информация вам нужна.
— Вам что-нибудь говорит слово Зандруса?
— Зандруса, — повторил мужчина, перекатывая слово на языке, словно пробуя его на вкус. — Я давно не слышал это имя.
Лукан почувствовал искру надежды.
— Вы знаете Зандрусу?
— Я знал ее когда-то, много лет назад. Интереснейшая женщина.
Значит я ищу человека, подумал Лукан, испытывая смесь облегчения и восторга.
— Кто она? Мне нужно с ней поговорить.
— Давайте не будем забегать вперед, мастер Дюбуа. — Губы Обассы сложились в понимающую улыбку. — Я расскажу вам о Зандрусе, но сначала вы должны рассказать мне историю.
— Историю, — повторил Лукан, внезапно насторожившись. — Какую историю?
— Вашу, конечно.
— Это мое личное дело. Но у меня есть деньги.
— Я не нуждаюсь в деньгах.
— Простите меня, но ваша внешность говорит об обратном.
— Внешность бывает обманчивой.
— Вы совершенно правы. И вы, определенно, не нищий.
— И вас зовут не Бастьен Дюбуа.
— Как я уже сказал, — сухо произнес Лукан, — это мое личное дело.
— Тогда я оставлю вас в покое. Хорошего дня, друг мой. — Обасса взял свой кусок дерева и снова принялся его строгать. Лукан тихо выругался и отвернулся, обдумывая варианты. Ни один из них ему не понравился. — Вы все еще здесь, — заметил Обасса у него за спиной.
— Это все игра? — с жаром спросил Лукан, поворачиваясь к мужчине и шевеля пальцами перед его лицом. — Вы действительно слепы или это просто какое-то представление?
— Никакой игры, — мягко ответил Обасса, прекращая строгать. — К моему большому сожалению. Но мне не нужны глаза, чтобы знать, что вы здесь, или о чем вы думаете.
— И это?
— Вы размышляете о том, не стоит ли вам попытаться продать мне
