ложь, выдуманную историю, потому что, по какой-то причине, вы не хотите говорить мне правду.
— Вы ничем не лучше: вы пытаетесь убедить меня, что вы нищий.
— Я не пытаюсь убедить вас. Вы уже решили, что это не так.
— Хватит. С меня хватит этого дерьма.
— Тогда я желаю вам всего наилучшего, — ответил Обасса, и скрежет его ножа возобновился. — До новой встречи.
— Больше не увидимся, — пробормотал Лукан, поворачиваясь и направляясь обратно к рыночной суете.
— Эй. — Рядом с ним появилась Блоха. — Ты должен мне три медяка.
Лукан остановился и вытащил монеты из кармана.
— Вот, — сказал он, опуская их в грязные руки девочки. — Спасибо за ничего, ребенок. —Он удивленно хмыкнул, когда девочка ударила его по бедру. — Что за чертовщина?
— Не вини меня, — обиженно сказала она. — Я не виновата, что ты не хочешь называть Обассе свое настоящее имя.
— Да, не хочу, — признался Лукан. — Но он слишком многого требует.
— Это просто его работа. Он расспрашивает людей об их историях. Я рассказала ему свою. Почему бы тебе не рассказать ему свою?
— Почему тебя это волнует?
Блоха пожала своими костлявыми плечами:
— Не волнует. Но он сказал, что знает, кто такая Зандруса.
— Он знает, но...
— Но что?
— Я ему не доверяю. Он не тот, за кого себя выдает.
— И ты тоже, мастер Дюбуа. — Девочка закатила глаза. — Почему ты не назвал ему свое настоящее имя?
— Потому что... — вздохнул он. — Послушайте, это сложно. Я здесь по личному делу и пользуюсь псевдонимом...
— Псевдо… что?
— Вымышленным именем.
— Почему?
— Потому что я не хочу привлекать к себе внимание, и, готов поспорить на свой последний медяк, что этот человек, — он указал на Обассу, — связан с преступным миром этого города.
— Ты имеешь в виду Сородичей?
— Верно, и они — последние люди, с которыми я бы хотел связаться.
Девочка улыбнулась и протянула руку:
— Твой последний медяк, пожалуйста.
Лукан нахмурился, глядя на нее:
— Ты хочешь сказать...
— Обасса не Сородич.
— Ты уверена? — Лукан посмотрел на старика. — Потому что он кажется мне довольно подозрительным. Вся эта чушь о слепом нищем...
— Я уверена, — вставила девочка, прищурившись. — И не сердись на Обассу, он мой друг. — Она щелкнула пальцами. — Ты должен мне медяк.
— Это была фигура речи, — пробормотал Лукан, но все равно бросил ей медяк. Это меняет дело, подумал он, когда Блоха поймала монету в воздухе. Если Обасса не Сородич, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы поговорить с ним. Не то чтобы у меня есть какие-нибудь другие идеи. Он вытер пот со лба. Но это все равно рискованно. Он посмотрел на рынок и почувствовал знакомое чувство безнадежности, когда увидел бесчисленные прилавки, толпы кричащих и жестикулирующих людей. Я мог бы искать здесь месяцами и не найти никаких ответов. Что оставляет только один вариант.
Он повернулся и пошел обратно к Обассе.
— Куда ты идешь? — крикнула ему вслед Блоха.
— Выбросить осторожность на ветер.
— Мастер Дюбуа, — сказал Обасса, отрываясь от строгания. — Вы вернулись. Интересно, изменилось ли ваше мнение?
— Нет... Скорее, изменилась точка зрения.
— Я нахожу, что они часто сводятся к одному и тому же.
— Послушайте, как насчет того, чтобы отбросить дешевую философию и перейти к делу? Я расскажу вам, кто я и почему я здесь, а вы взамен расскажете мне, кто такая Зандруса и где я могу ее найти. Вы не против?
— Отлично. — Мужчина снова понимающе улыбнулся, как будто всегда знал, что Лукан вернется. — Алехо, — обратился он к молодому человеку, вытиравшему соседний столик, — могу я попросить у вас чашечку черного чая? И для моего друга...
— Только воды.
Когда официант скрылся в Голубой Устрице, Обасса перевел невидящий взгляд на Блоху:
— Мне вдруг захотелось попробовать медовые пирожные Крессы. Не окажешь ли ты мне услугу, Блоха, и не возьмешь ли одно из них?
Девочка надула губки:
— Прилавок Крессы находится в дальнем конце рынка.
— Тогда купи себе тоже. Вот. — Слепой протянул обветренную ладонь, на которой лежали две медные монеты. Определенно не нищий, Лукан подумал, когда девочка схватила монеты и бросилась прочь. — А теперь, — сказал Обасса, указывая на скамейку рядом с собой. — Почему бы вам не присесть, мастер?..
— Гардова, — ответил Лукан, садясь. — Лукан Гардова.
— И какова же ваша история, мастер Гардова?
— С чего мне начать?
— С самого начала, конечно.
— Хорошо. — Лукан замолчал, когда Алехо вернулся с закусками, и, кивнув в знак благодарности, взял чашку с водой. — Я родился в одной из старейших семей Парвы, — продолжил он, когда официант отошел от них. — Когда-то мы были одними из самых богатых, пока мой дед не растратил большую часть нашего состояния на азартные игры. Сейчас мы не более чем мелкая аристократия. Моего отца зовут — звали — Конрад Гардова. Он недавно умер.
— Пожалуйста, примите мои соболезнования.
— Благодарю. У нас... были не самые лучшие отношения. Мы не разговаривали много лет.
— Вы отдалились друг от друга? — Обасса осторожно подул на свой чай.
— Что-то в этом роде. Мы никогда не были близки, и в восемнадцать лет я ушел из дома, чтобы поступить в Академию Парвы, но из этого ничего не вышло. Очень мягко сказано.
— Академические занятия не для всех, — доброжелательно сказал Обасса.
— Верно... Хотя мое исключение больше связано с тем, что я убил сокурсника.
Обасса приподнял бровь:
— О?
— В целях самообороны, — поспешно добавил Лукан. — Мы дрались на дуэли. Я победил. Позже, когда я повернулся к нему спиной, он напал на меня, и мой меч просто... Это был несчастный случай. В любом случае, меня исключили из Академии. Это было семь лет назад, и с тех пор я постоянно путешествовал. Пытался, ну, знаете... найти свое место в мире. Совсем недавно я был в Торлейне, недалеко от Серых земель.
— Неужели? Я слышал истории об этом месте, еще по дороге сюда. Говорят, что только дураки, психически больные или отчаявшиеся люди рискуют поехать туда. — Мужчина слегка улыбнулся. — Интересно, кто из них вы?
Выбирай сам, подумал Лукан.
— Пока я был там, — продолжил он, — я получил сообщение от управительницы моего отца. Она сказала мне, что мой отец был убит. Даже сейчас мне было странно произносить это вслух.
— Убит? Мое глубочайшее сочувствие, мастер Гардова.
— Мне не нужно ваше сочувствие. Что мне действительно нужно, — Лукан достал
