как чёрт ладана.
– Ну, кто на что учился… Ладно, пробуй, но учти: я тебя предупредил.
Мужчины крепко пожали друг другу руки. Джон встал и, оставив на столе тысячную бумажку, ушёл.
Павел Андреевич на это лишь молча покачал головой, прекрасно понимая, что друга ему не переделать.
– Можно убрать? – спросил Марик, подойдя к столику.
– Да, можно, но сначала сделай мне крепкий кофе с корицей.
Марик быстро собрал грязную посуду и ушёл выполнять заказ. Павел Андреевич достал трубку и неспешно набил её табаком. Из задумчивости его вывели длинные тонкие с идеальным маникюром женские пальцы, поставившие перед ним чашку кофе. Трубку он так и не раскурил, впрочем, он бы её в любом случае не закурил, так как бросил курить несколько лет назад, но вот привычка осталась. Запах хорошего табака помогал ему думать и находить порой нестандартные решения для выхода из разного рода бюрократических проволочек. Павел Андреевич перевёл взгляд с прекрасных рук на лицо и застыл в изумлении. Перед ним стояла Настя, девушка, которую пару лет назад он подобрал на дороге в метель и подвёз до города. Эта отважная особа собиралась тогда преодолеть восемьдесят километров пешком, наверное, поэтому он её и запомнил, а может быть, из-за того, что она была молода и красива. Сердце старого вояки дрогнуло. Тогда он просто сдул пробежавшую между ними искру. Почему? Ведь он, как и сейчас, был холост. Может быть, из-за разности в возрасте, сказалось внедрённое воспитанием социально-психологическое табу.
– Настя, ты тут работаешь?! Я никогда раньше не видел тебя здесь.
– Нет, я здесь не работаю, а не видели потому, что я в этом кафе впервые.
– Вот как…
– Да. Здравствуйте, Павел Андреевич.
– Здравствуй, здравствуй! Но что тогда всё это значит? – спросил он, показывая глазами на кофе.
– Я просто забрала у нёсшего его вам официанта. Не могла придумать лучшего предлога, чтобы подойти. Думала, не узнаете. Разрешите?
– Ах, да-да, конечно-конечно. Старый болван, давно надо было самому предложить присоединиться ко мне за столик. Что-нибудь заказать?
– Нет-нет, спасибо. А знаете, я вас искала.
– Искали?! Зачем? – ещё больше удивился Павел Андреевич.
– Помните нашу первую встречу? Так вот, после того нашего с вами разговора я довольно круто изменила свою жизнь. Самое поразительное, что вы во всём оказались правы, ну-у, или почти во всём. Я выгнала того лузера, но… нарвалась на подонка… От этого мне пришлось бежать самой, но он продолжает преследовать меня. Угрожает расправиться, если увидит с кем-то из мужчин.
– Значит, наша встреча чистая случайность.
– Не совсем. Я бы сказала, Божье провидение. Ведь я облазила все социальные сети и ничего о вас не нашла. Хорошо, отчим в милиции когда-то работал, только недавно на пенсию вышел, так что по старым связям пробили ваш авто, по нему вышли на адрес, по которому вы не проживаете. Да-да, я была у вас, и ваши соседи вас ни разу не видели. Почему вас нигде нет, ни в «Одноклассниках», ни «Живом Журнале»? Вообще нигде, вы словно человек-невидимка.
– Просто я не страдаю от какой-либо зависимости.
– А вот и неправда! Вы курите, а это зависимость, и ещё о-го-го какая.
– В таком случае я прямо сейчас при тебе отказываюсь от табака, – и Павел Андреевич демонстративно высыпал на блюдце содержимое трубки, что держал всё это время в левой руке.
– Ну, вы, блин, даёте! – восхитилась Настя. – Я и не думала, что вы столь радикально категоричны. Так вот, я пришла к выводу – вы, Караваев Павел Андреевич, – «человек-невидимка».
Настя продолжала говорить, говорить, а Павел Андреевич слушал её и думал, что если бы такая встреча произошла где-нибудь в другом месте, в любой другой стране мира, тогда он бы непременно решил, что это подстава. А здесь, дома… Нет, проверить всё-таки стоит: бережёного Бог бережёт – решил он и задал вопрос, никак не связанный со всем, о чём только что говорила его собеседница.
– Ты нашла меня через базу ГИБДД, но там же ведь есть и номер моего телефона.
– Нет, телефона там нет.
– Но ведь при наличии ФИО можно было свериться с телефонной базой.
– А вы думаете, я этого не сделала? Увы, но и в ней его не оказалось. Место работы мне тоже установить не удалось. Отчим оказался не столь всемогущ, каким я себе его представляла. Вам наша встреча кажется ненужной?
– Ненужных встреч не бывает, – заверил её Павел Андреевич. – Каждая встреча для чего-нибудь да нужна, весь фокус в том, что не каждый может разобраться, для чего…
Неожиданно он вспомнил момент предыдущего расставания с ней. Когда машина остановилась возле подъезда, Настя долго смотрела в его зелёные глаза, ища слова благодарности и не находя их. Наконец решилась, обняла его за шею и чмокнула в щёку. «Мне бы такого, как вы, я бы, наверное, точно его любила», – подумала она тогда.
– Ты мне не веришь?
– В плане – не верю?
– Ты не веришь, что может вот просто взять и накрыть человека одним махом, да так, что все мысли постоянно только о нём? Я о тебе! Я же ни есть, ни спать не могу!..
– Если честно, меня несколько смущает наша разница в возрасте.
– До седин дожил, а того не знаешь, что женщина любит не глазами, а…
– Ушами, – продолжил за неё Павел Андреевич. – Вот только я вроде бы ничего такого…
– А ничего такого и не надо, – теперь уже Настя перебила его. – Хватило и того, что было. Ты даже не представляешь, насколько ты интересен! Но, похоже, ты меня совсем не слушал.
– Вот тут ты серьёзно неправа. Перед тем как я тебе задал свой вопрос, ты сказала, что какой-то мэн только что вошёл в кафе и очень жаждет рискнуть своим здоровьем, чтобы со мной разобраться.
– Да не с вами, а со мной! Я ведь заскочила сюда специально, чтобы укрыться от него. Он уже видел меня с вами, когда я принесла вам кофе, так что лучше заранее вызвать наряд полиции.
– Вот именно, не с тобой, а со мной…
Павел Андреевич поднялся со своего места и медленно, вразвалочку направился к столику нового посетителя. Высокий брюнет лет тридцати с голубыми глазами среднего телосложения и развитой мускулатурой пристально наблюдал за ним и приготовился вскочить со стула, едва к нему подошёл незнакомый мужчина, до этого долго говоривший с Анастасией. Но подошедший мужчина не позволил ему этого сделать. Он положил на плечо молодому человеку свою ладонь, нажал на какую-то точку, и правая рука повисла как плеть. Караваев слегка навис над ним и произнёс:
– Привет! Настя мне рассказала, что у тебя проблема, и попросила помочь тебе с ней справиться.
– Она ошиблась, у меня нет проблем, – превозмогая боль, ответил брюнет.
– Плохо, что ты её не осознаёшь. У тебя, парень, есть одна пагубная привычка – распускать руки и бить женщин. Так вот. Ты, милок, допьёшь сейчас свой кофе, раз уже заказал, и быстро исчезнешь – раз и навсегда. А снова сунешься, я тебе не только руки, но и ноги переломаю, так чтобы тебе их отрезали по самые яйца. Будешь ползать до конца жизни на карачках. Ты меня понял?!
– Да, ты кто, дядя?
– Я тебе не дядя, ты мне не племянничек. Кофе-то пей и вали отсюда, да про меня помни.
– Так всё-таки, дед, ты кто?
– Вот правильно, дед пихто, но только с пистолетом.
И вдруг неожиданно для самого себя добавил:
– Жена это моя, понял!
У брюнета от удивления отвисла челюсть, он согласно мотнул головой, хотел что-то ещё добавить, но передумал. Павел Андреевич встряхнул ему руку на прощанье, и та перестала быть плетью. Той же походкой он медленно вернулся за свой столик к Насте.
– Ну вот, а ты говорила: буйный придурок. Вполне даже ничего – понятливый. Настя, ты не ответила на мой первый вопрос. Зачем ты меня искала? Чтобы я избавил тебя от этого негодяя?
– О, Господи! Какой же
