немалые пожертвования для детских домов…
– Что там с произведениями? – подался вперёд Григорий.
– У Кшиштофа было особенное хобби: он разыскивал то, что считалось утраченным во время войны – картины, статуэтки, коллекционное оружие… А потом совершенно безвозмездно передавал это всё в музеи. Его деятельностью очень интересовались частные коллекционеры, однако Кшиштоф оставался непреклонен и никогда не использовал своё увлечение для наживы.
– Потрясающе, – с кислой миной пробормотал младший Лепатов. – Неужели совсем ничего для себя не оставлял?
– Абсолютно, – с гордостью кивнул Александр Александрович. – Говорю же – великим человеком был. Вы хотите ещё что-нибудь сказать дедушке?
Роберт разразился велеречивой тирадой на тему уникальности почившего поляка, а старик с радостью кивал, видимо, что-то понимая. Наконец все дела были улажены, и молодые люди поспешили покинуть кафе, оставив родственников общаться на семейные темы.
– Ничего полезного не узнали, – поморщился Григорий. – Только время потратили.
– Не скажи, – загадочно протянула Александра.
– В каком смысле?
– В таком, что знать иностранные языки очень полезно. Например, я совершенно точно могу сказать, что переводили нам вовсе не то, что говорил старик.
Роберт притормозил и внимательно посмотрел на девушку, ещё не до конца веря в её лингвистические способности.
– И что же он говорил?
– Советовал внучку поскорее избавиться от докучливых русских, – победно произнесла Александра. – Они что-то скрывают.
– Или просто не желали с нами беседовать.
– Нет, здесь точно что-то ещё. Когда мы уже уходили, они начали говорить о каких-то своих делах, и было ясно, что свидетели им совсем не нужны. Этот Александр не так прост, как хочет казаться.
– Ну и что будем делать? – Гриша повернулся к брату. – Лично я гораздо больше склонен верить нашему потрясающему переводчику, чем какому-то древнему поляку.
– А я – нет, – упёрся Роберт. – Просто кое-кто что-то недопонял.
– Я владею польским, как родным, – обиделась девушка. – Попробовал бы ты учиться в другой стране, сразу бы…
– Меня Россия устраивает. Всем известно, что лучшее образование – у нас.
Гриша возвёл глаза к небу и для Александры пояснил:
– Робертино слегка повёрнут на патриотизме, как ты могла заметить ещё в кафе. Всё бы ничего, но иногда можно нарваться так, что придётся выслушивать речь на полчаса. Так что ты поаккуратнее с этим, не провоцируй его…
Роберт поджал губы и одарил несносного родственника совсем неласковым взглядом. Девушка тихо хихикнула.
– Тогда я подогрею твои патриотические чувства и скажу, что подданный государства польского принял нас самым неприветливым образом. Они правда что-то скрывают. Думаю, нам нужно покопаться в делах этого Александра, последить за ним, что ли…
– Мне нравится.
– А мне – нет, – снова упёрся Роберт. – И так уже двести километров проехали, чтобы ничего не узнать. Ну нет у Кшиштофа наследников, придётся с этим смириться.
– Если Ефимовна о них узнала, то и мы сможем, просто надо немного покопаться в истории. Вот хотя бы – почему Кшиштоф поддерживал именно этот дом престарелых? С чего ему вообще обращать свой взор на Россию? И почему именно этот город?
– А вот это интересно, – загорелась Александра. Она остановилась у машины, приоткрыла дверь, чтобы сесть, но так и осталась стоять. – И правда, почему? Он ведь наверняка искал своего сына, так? Если отпрыск не погиб, но бесследно исчез, логично предположить, что он попал в плен. Понятное дело, к нашим. А дом престарелых раньше был больницей. Догадываетесь, к чему я клоню?
– Ну вот и след, – обрадовался Гриша. – Теперь всё проясняется: сын Кшиштофа попадает в больницу, где, кстати говоря, работала Алёна Ильинична. Потом, спустя много лет, с ней встречается наш дед. Вот она связь. А я-то гадал, откуда у Ефимовны вся эта информация… В общем, Кшиштоф, поднаторевший в поисках произведений, вполне мог проследить путь своего наследника до больницы…
– И что? – скептически уточнил Роберт. – Внезапно начал её спонсировать? Подумаешь, сын лежал, это же не повод… И куда он потом, по-вашему, делся? Война-то кончилась, его должны были вернуть.
– Наверное, помер на какой-нибудь стройке или в лагере. А наследничка успел оставить.
– Будучи в лагере? Что-то я сомневаюсь.
– А ты не сомневайся, – усмехнулся Гриша. – Просто доверься судьбе.
– Я не могу доверять той, которая наградила меня невменяемым родственником и не в меру прыткой переводчицей…
– Психиатром, – поправила Александра. – Я – почти психиатр. И Гришина идее мне на этот раз нравится. Понятно, что всё упирается в этот дом престарелых – именно здесь сын Кшиштофа вполне мог бы сделать наследника. А Алёна Ильинична, скорее всего, знает то, о чём сама не подозревает. Поэтому ваш дед на неё и вышел.
– Он был не такой, – буркнул Роберт. – Я вполне готов поверить во внезапно вспыхнувшую страсть к его первой любви, но уж никак не в то, что он навестил её из какого-то расчёта.
– Ну хорошо, – покладисто вздохнула девушка. – Пусть он навестил её просто так, а параллельно что-то узнал и начал раскапывать. Отсюда и информация, оказавшаяся у его четвёртой жены, которая так некстати передала её мне. Основной вопрос такой: с чего вдруг Кшиштоф спонсирует этот дом престарелых?
– Ответить на него мы можем, покопавшись в делах фонда, – кивнул Гриша. – Но, раз уж они нам пока не доступны, действительно можно проследить за управляющим. Это всегда нелишне.
В тот же момент Александр Александрович вышел из кафе, мимоходом махнул рукой молодым людям и скрылся за углом.
– Ну что? – поторопила кузенов девушка. – Или сейчас, или никогда. Упустим ведь.
Роберт чертыхнулся и полез на водительское сиденье.
Следить за Александром оказалось абсолютно неинтересно. Не то чтобы они рассчитывали моментально застать его за совершением преступлений против человечества, но торчать два часа перед парикмахерской тоже как-то не планировали.
Вышел оттуда управляющий с обновлённой стрижкой и отполированными ногтями. Последнее наблюдение следовало отнести на счёт Александры, поскольку мужчины на подобные мелочи внимания не обратили. Далее объект слежки проследовал в магазин, затем – в бильярдную, где провёл не менее часа, потом – в офис телефонной компании.
Управляющий будто бы издевался, мотая преследователей по городу и заставляя их высиживать перед разнообразными заведениями. Александра даже заподозрила, что он их заметил, но Роберт действовал настолько профессионально, что вряд ли это было возможно.
Когда управляющий наконец направился к дому, был уже глубокий вечер. Проживал он почти за городом в небольшом, но сияющем новой отделкой коттедже, который наверняка влетел ему в приличную копеечку. Становилось понятно, отчего он так благодарен усопшему Кшиштофу, обеспечившему своему работнику более чем безбедное существование.
– Может, это ещё не последний пункт? – с некоторым отчаянием предположил Гриша. – Зашёл к кому-нибудь в гости…
– Он отпер дверь своим ключом. – Роберт устало потёр лицо и начал разминать затёкшие руки. – Видеть этого типа больше не могу, он мне теперь сниться будет.
Александра, которая давно дремала на заднем сиденье, нехотя потянулась и открыла глаза.
– Надо было ещё утром найти гостиницу, – заспанным голосом протянула она. – Где теперь будем ночевать? Здесь, что ли?
– Давайте к управляющему попросимся, – ехидно предложил Григорий. – Заодно и следить будет проще.
Остальные покосились на него без всякого дружелюбия, но ничего не сказали. Время тянулось бесконечно долго, Александр Александрович то и дело мелькал в освещённых окнах, делая что-то на ужин, потом переместился на второй мансардный этаж и, судя по всему, начал готовиться ко сну. Когда дом погрузился в темноту, молодые люди вопросительно переглянулись, и Гриша сказал:
– Есть хочу. Почему мы не позаботились о самом насущном?
– Потому что кое-кто приказал мне следить за безобидным человеком, – буркнул Роберт. – Сомневаюсь, что в этом городе найдётся хоть один круглосуточный магазин, так что мы остались не только без ночлега, но и без еды.
– Зато с неплохим подозреваемым. – Александра ткнула пальцем в мужчину, который, явно стараясь не шуметь, покинул свой дом, аккуратно его запер и двинулся в неизвестном направлении.
– Вылезаем, – моментально посерьёзнев, скомандовал Роберт. – Только дверьми не хлопайте.
В сгустившейся темноте следить за Александром было очень непросто. Прямо за его домом
