пойдёт не так, он разорвёт просто всех! Белова в первую очередь, потому что не дай боже он не справится с охранной функцией. Он его не просто уволит, он его посадит нахрен!
Этим утром ему ничего не шло. И форма казалась слишком мятой, и завтрак пересоленным, и идеальный порядок в доме не идеальным. Нервы, откровенно говоря, сдавали.
Игорь делал всё, чтобы как можно меньше пересекаться с ним, однако самого мужчину это не устраивало. Он десять раз провёл инструктаж и то, что сделает с его башкой в случае, если тот не справиться.
К дочери он не заходил до последнего. Просто понимал, что она и так на него обижена, а если он сейчас зайдёт и будет придираться ко всему подряд, то она просто заплачет. А её истерика в планы не вписывалась просто никак. Времени не было!
— Сергей Леонидович, обед готов, до встречи три часа…. — неуверенно проинформировал Игорь, заходя в кабинет.
— Подойди. — стоило тому выполнить приказ, как мужчина схватил ему за рубашку и поднял над полом — Ты всё понял, Белов?!
— Господи, Сергей Леонидович, успокойтесь-он попытался вырваться, но не получилось-Я понял это ещё с первого раза!
— Прекрасно. — мужчина отпустил парня и легко коснулся его плеча-прости. Я просто нервничаю. Мы не виделись много лет и я потерял хватку на ожидание его фокусов.
— Себя защитить способны? — деловито спросил Игорь, поправляя рубашку и как бы ненароком скользя взглядом по примятой ткани.
— Да. Да. Смогу. Главное Екатерина. Я смогу. — Сергей Леонидович схватился за голову, которая внезапно закружилась и боль начала отдавать в виски. — За себя я смогу…постоять…
— Сергей Леонидович, вам плохо? — кудрявый приблизился и слегка коснулся головы мужчины. — Чёрт! Как не вовремя!
— Всё хорошо. Это нервы. Всё пройдёт. — он аккуратно, хватаясь за Игоря, как утопающий, опустился на стул. Давно ему не было так плохо. Его тошнило, земля под ногами стала ватной или это ноги такие тяжёлые? Какая разница, парень прав: сейчас вообще не время.
— Игорь. — тихо позвал мужчина, боясь приступа тошноты — Екатерина. Собери её. Я не могу. Она… — он набрал воздуха и глубоко выдохнул. Не помогло. Его тошнит. — Она не должна меня видеть сейчас.
— Сначала я принесу вам какую-то ёмкость. Наверное, лучше таз. — серьёзно отозвались сверху и дверь аккуратно закрылась. Вот за что он любит этого телохранителя, так это за его сообразительность. Иногда ему даже не нужно слов, чтобы понимать.
* * *
Сергей Леонидович был в таком состоянии, что Игорю было страшно, что начальник вообще потеряет сознание, однако остаться с ним он не мог-сейчас он должен играть роль, что всё нормально, что отец просто занят и поручил сборы дочери ему, как доверенному лицу.
Может ещё какую-нибудь записку написать, чтобы поубедительнее звучало. Да чтоб эти нервы, они же только недавно отношения выяснили, опять он лезет так не вовремя и не туда. Но делать нечего. Демидов прав: Екатерина не должна видеть отца в таком состоянии. Сейчас вообще не время ещё и её успокаивать.
— Привет, Катюш-он довольно искренне улыбнулся девушке, что сидела и что-то писала за столом в одной пижаме, состоящей из чёрного топа до талии и таких же шорт.
Недавно он заметил, что в её присутствии он улыбался бы искренне, даже если за спиной горело его прошлое родовое поместье со всем золотом мира.
— Игорь, где папа. Он говорил про какую-то встречу в три, но никакого движения я не вижу. — она повернулась с каменным лицом и в этот момент напоминала своего отца. Такая же глыба ледяная.
— Кать, понимаешь-под её взглядом он прошёл к шкафу и начал быстро перебирать вешалки. Нужно что-то, что не сильно отличается от формы Сергей Леонидовича. — Понимаешь, он сейчас очень занят. Очень. И он рад был бы собрать тебя, но встреча очень важная. Подготовить много надо. Так что давай со мной и побыстрее.
— С тобой вообще никак. Где папа? Пусть он это мне лично скажет.
Вот сейчас о наличии записки парень пожалел как никогда, но надо думать над выходом. Ей нельзя в кабинет начальника.
— Милая. — он сам не понял, почему так её назвал, почему взял за плечи уже идущую к двери девушку. Его задача-остановить. — Катенька. Он занят. Очень. Лучше помоги мне. Я совершенно не понимаю и не разбираюсь в твоём шкафу. — он врал. Безбожно. Он рыл этот шкаф три раза на день и уже наизусть знал всё до носков на нижней полке.
— Игорь, отпусти, мне правда хочется услышать ответ отца. Он обещал, что поможет. Он обещал, а не ты. — она ненавязчиво попыталась спихнуть его руки, но он лишь сильнее сжал её плечи. Чтож. Переходим к плану “Бэ”.
— Кать, а как у тебя в жизни вообще? — она резко повернулась к нему и посмотрела на ненормального. Прекрасно. Продолжаем гнать спектакль. — Ну, парни, личная жизнь. По началу ты не рассказала, потому что не доверяла, но сейчас я здесь четыре месяца и я думаю, уже пора…
— Кто сказал, что сейчас я тебе доверяю? — её зелёные глаза посмотрели так, что аргументов не осталось. Они убили все зачатки вранья.
Надо помнить про приказ. А точнее два: не пустить Екатерину к Сергею Леонидовичу и собрать её ко встрече.
— А кто сказал, что нет. — он, осиливая весь страх в себе, взял её пальцами за подбородок. Дыхание как-то сбилось. Он дышит медленнее или быстрее. Боже, что с ним, ей же четы…
— Я люблю Алексина Владислава. — от её ответа дыхание точно замедлилось на секунду, а когда оно снова вернулось, странная боль сжала грудь. Он отдёрнул руку и отвернулся. Это наваждение.
— Прекрасно. Хоть что-то новое. — попытался придать голосу безмятежности, но вышло не очень. Парень признал: в актёры ему не пробиться. — А у нас встреча через два часа, помогай мне.
— Но…
— Без разговоров! — рявкнул он, круто развернувшись к ней, и девушка отошла к двери и её глаза расширились. Она сейчас заплачет. Грудь снова сжало болью.
* * *
— Игорь, что с тобой? — Сергей Леонидович хмуро посмотрел на парня, который первый вышел из подъезда. Его вид был такой, будто последнюю ночь он безостановочно пил их домашний бар и сейчас ещё не протрезвел. Походка твёрдая, но все остальное-лёгкое пошатывание, резкие отскоки от всего в пяти шагах от него и беглый взгляд — всё выдавало его состояние, которое вообще не подходит охране. Так не пойдёт.
— Всё нормально. — тот же голос, говорящий, что он трезв. Чтож. Сейчас поправим.
— Идём.
— А ваша дочь?
