разворота в рожу такой метлой, да еще хлестко, с оттяжечкой, поневоле задумаешься – а за правое ли дело ты стоишь.
– Рэп когда-нибудь будет круче бандитов.
Услышав это, она засмеялась, будто я прогнал уже самые тупые порожняки. Но мне было пофиг.
– По-любому. Сама увидишь.
– Ну, а чего тогда паришься с этим полтосом? – Она продолжала меня жестко выстебывать. – Заделайся по-быстрому в звезды, собери бабла. Отличный план, по-моему. Расплатишься с бандюками. Потом продюсеры набегут, от фанатов отбоя не будет. Еще Дёме на лечение подкинешь. Ему теперь долго лекарства будут нужны.
Все сходится, бро. Нужно-то всего пару-тройку суперхитов забабахать. Чтобы весь Ростов подохуел. Ну и Москва до кучи.
– Я забабахаю.
– Чо-то не слышала от тебя их пока. Третесь на Сквозняке с понтом крутые, а сколько народу вас слушает?
Пара дебилов в «Дуньке» и столько же в «Парадоксе»?
Не нужен никому твой рэп.
По факту она, конечно, была права. Если и появлялся рядом кто-нибудь, хотя бы отдаленно похожий на продюсера, то ограничивалось все в итоге одним-двумя выступлениями за сотку баксов или никчемной работой на радио. Но мы не сдавались. Пока не нашли свой комп, Вадик ходил к друзьям типа рубиться в Doom и, дождавшись положенного ему часа, загружал не игру, а музыкальные программы, которые приносил с собой на дискетах. Этой зимой компьютер у нас появился, и мы сутками сидели за ним у Вадика на Нахаловке, не снимая курток, потому что электричества у него в халупе хватало либо на комп, либо на обогреватель. Когда включали то и другое, выбивало пробки. Но рэпчик писался, и хиты были на подходе – мы это чувствовали. Оставалось совсем немного.
– Все будет, – сказал я Майке. – Не ссы.
– Да я особо-то и не ссу, – ответила она мне.
Я еще продолжал убеждать ее рассказами о том, как это круто, когда стоишь на сцене перед толпой, но Майка уже не слушала. На площади 2-й пятилетки она толкнула меня и кивнула в сторону гопников на задней площадке.
– Видал?
– Что? – не понял я, раззадоренный, как павлин-чик, историями о собственной крутизне.
– Они только что вышли и потом снова зашли.
– На хера?
– Тупишь? Они все время на нас смотрят.
Гопота действительно активно шушукалась, кучкуясь и косясь в нашу сторону. За такой прикид, как у нас, на ростовских улицах легко можно было выхватить по самое не балуй. Город у нас широко мыслящий, однако чтущий традиции. Вся эта негритянская тема с рэпом на Дону приживалась непросто.
Когда мы сошли, упырьки выпрыгнули за нами. Сначала они еще держали дистанцию, так что до нас почти не долетали их гнусавые голоса, но стоило свернуть в проулок – и расстояние между нами начало быстро сокращаться. Скоро их смех, сильно напоминавший вопли гиен из передачи «В мире животных», звучал уже практически за спиной.
– С тремя не справлюсь, – предупредил я Майку. – Плечо болит. Можем не вывезти.
– Не ссы, – ответила она негромко. – Ща будет весело.
Она резко остановилась и, прищурив глаза, уставилась на гопников.
– Малой, – пискляво сказал один из них. – Ты можешь валить, а длинный пусть остается. Побазарить надо.
Они явно приняли Майку за мелкого пацана. Это было нам на руку.
– Ты поаккуратней, – начал я тянуть время в ожидании, пока она зайдет им со спины. – Приспусти колеса. Вы с кем, вообще?
– Мы с кем надо, – ответил мне тот, что был толще всех.
Майка уже была позади них, а я нагнулся и подхватил здоровой рукой с обочины кусок битого кирпича.
– Обратно положь, – сказал мне толстый.
– Позднячком, братишка, – весело оскалился я. – Что взято, обратно уже не ло́жится. Чего хотели, граждане упыри?
– Ты за базаром следи, – пригрозил мне тот, что заговорил первым.
– А чо ты такой угрюмый? – я держался спиной к забору, чтобы не обошли сзади. – Поменяйся как-нибудь по-веселому.
– Я вижу, ты борзый, – снова подал голос жирдяй. – Побазарить любишь.
– Так вы же сами хотели общаться, – я засмеялся и подкинул кирпич в руке. – Смотри, он прямо под тебя отлитый. Пуховичок-то снимаешь из-под майки хоть иногда?
Жиробас, осатаневший от моей борзоты, потерял всякую осторожность и неуклюже кинулся вперед. Это был именно тот момент, которого ждала Майка. Про нее гопари уже забыли, и она могла атаковать, как ей удобно. Толстяка она свалила хлестким ударом по ногам сзади, а обернувшемуся его дружку технично провела двоечку. Потом она подпрыгнула как пружинка и зарядила ему с ноги по куполу. Тот рухнул на жиробаса. Третий гопник на секунду застыл, а когда понял, что остался вдруг в одного против нас, развернулся и почесал назад.
Майка склонилась к поверженным и стащила с худого кроссовки.
– Осторожней будь, – сказала она ему. – А то мало ли на кого так нарвешься.
– На фига тебе его кроссы? – спросил я, когда мы подошли на КПП, рядом с которым опять толпились солдатские мамки.
– Дёме подарю. Жалко его.
Она потом так и гоняла по госпиталю с этими кроссовками в руках, и все там, наверное, думали, что вот умная девочка – сменку с собой принесла. Или умный пацан. Я не в курсе, короче, о чем они думали. Но это было потом. А сначала требовалось пройти за КПП. Товарища капитана-то мы с собой не прихватили.
Я сперва прикинул – может, с мамками как-нибудь затесаться. С теми, кого по спискам впускали по десять-пятнадцать человек. Пристроился к одной такой группе, чинно себе иду. Майка рядом, со своей новой обувкой. К братику, типа, с мамой пришли. Вот она сбоку.
Проведать там, то да сё, раненного защитника Отечества. Но прапор дежурный нас у шлагбаума сразу, сука, спалил.
– Сюда, – говорит, – идем. Расположение быстро покинули.
Пришлось искать другую мазу. Справа от ворот кучковались на корточках несколько каличей. Сами по себе тусовались. Покуривали в своих пижамках, на тапки себе поплевывали. Мамка ни одна к ним не подходила.
То есть выход за КПП у них имелся самостоятельный и свободный. Оттого, по ходу, и рожи были такие хитрые.
– Привет, пацаны! – Я к ним подошел. – Чо, как оно?
Все ништяк?
– Нормасики, – отвечают. – Чего хотел?
Я говорю:
– Дырку в заборе покажете?
Они говорят:
– Какую дырку?
Я им:
– Такую.
И вынимаю чуток лавэшки, которую мы в подъезде набанчили.
Потому что я знаю – дырка есть где-то наверняка. Ее не может не быть. А у этих такие хитрые рожи, что они-то как раз ее скорее всего и расковыряли.
– За мной иди, – один из них поднялся с корточек.
Я говорю:
– И пару халатов еще.
Он только хмыкнул.
Халаты,
