Надо было довести приказ до комбатов. Это — первое и пока самое главное. Как это сделать? Японцы не прекращают огня. Головы не поднять. До НП командиров батальонов триста — пятьсот метров, не больше. Но как их пройти? Послать связистов? Но кто останется на телефоне? Офицера связи, этого молоденького лейтенанта? Неопытный, первый раз в бою. Кинется выполнять приказ, потеряет осторожность — убьют. И сам погибнет, и приказа не выполнит. Федюнинский перевалился через бруствер и отполз на обратный скат высоты. Там стояла его машина. Возле нее сидел находчивый водитель, мастер добывать воду в пустыне.
— Громов, — позвал он водителя, — как ты думаешь, на большой скорости можем проскочить на передовую, в батальоны?
Громова, похоже, предстоящий маневр развеселил. Он живо выполз на гребень высотки, осмотрел дорогу, вернулся с горящими глазами и сказал:
— Конечно, проскочим! Японцы и глазом не успеют моргнуть, как мы будем на месте!
Сложность задуманной операции заключалась в том, что вначале дорога лежала прямо к японским окопам и только потом отворачивала в сторону. Но это, как оказалось, и помогло.
Машина на предельной скорости выскочила из-за барханов и понеслась прямо на Баин-Цаган. Японцы, видимо, опешили и подумали, что к ним едут парламентеры или перебежчики. На какое-то время они даже прекратили огонь. Возле окопов первого батальона Громов резко развернул машину и одновременно сбросил скорость. Федюнинский открыл дверцу и вывалился из машины, затем откатился и кубарем влетел в ближайший окоп. Громов тем временем развернул машину и рванул за сопку. Только тогда японцы разгадали маневр русских и открыли бешеный огонь. К счастью, ни одна из пуль не попала ни в Громова, ни в мотор командирской машины. Хотя пробоин в обшивке насчитали много.
Ночью полк атаковал. Это было уже третье взятие высоты. Ночной бой имеет свои особенности. С одной стороны, у атакующих есть существенное преимущество: к окопам противника можно подойти незаметно и затем обрушиться на него внезапно, завязать траншейный бой и овладеть первой линией. Но с другой стороны, если противник сидит в окопах прочно, если бодрствуют его боевые охранения и пулеметчиками пристреляна местность по фронту, все преимущества сводятся на нет. К тому же за первой линией, как правило, находится вторая.
Бой шел всю ночь. К утру стрельба стала затихать. Федюнинский со своего окопа перебрался на НП одного из батальонов. Навстречу вышел капитан Завьялов. Лицо осунувшееся, бледное. Глаза блестят, как у зверя. По его виду было заметно, что ночной бой дался батальону нелегко. Позже Федюнинский узнал, что потери в ротах Завьялова были немалыми. Но в тот момент комбат, видимо, растерялся, к тому же сказалось нервное перенапряжение, и вместо того, чтобы доложить обстановку и о потерях, кинулся обнимать командира полка. Федюнинский все понял, похлопал капитана по плечу, успокоил, поздравил с победой. Завьялов устало улыбнулся и сказал:
— Отходят, бусурмане…
Танки 11-й легкой танковой бригады и тут оказались впереди. Они преследовали толпы бегущих японцев. Артиллерия тоже усилила огонь и, как следствие, панику среди бегущих.
Произошло это 5 июля 1939 года.
Федюнинский поднялся на гору Баин-Цаган. Ее склоны, изрезанные окопами и ходами сообщения, были буквально завалены трупами японцев и убитых лошадей, брошенным армейским имуществом, изуродованными орудиями, минометами, грузовиками.
Баин-Цаганское сражение закончилось полным разгромом главной группировки японцев. Остатки группировки Комацубары ушли на восточный берег. Но бои продолжались. Японцы провели перегруппировку и начали атаковать плацдарм. 8 июля в бою погиб командир 149-го мотострелкового полка майор И. М. Ремезов. 12 июля смертью храбрых пал командир 11 — й танковой бригады комбриг М. П. Яковлев.
Тринадцатого июля наступило затишье. Измотанные безуспешными контратаками японцы перешли к обороне. Пользуясь установившейся паузой, Г. К. Жуков приказал отвести в тыл на отдых и пополнение части и подразделения, которые в предшествующих боях понесли особенно ощутимые потери. И 24-му полку пришлось еще сильнее растянуть по фронту свои батальоны, чтобы закрыть пространство, заполнить опустевшие окопы. Полк поддерживала рота пулеметно-стрелковой бригады, батарея противотанкового дивизиона и взвод огнеметных танков. А на закрытых позициях позади их окопов стояли два артполка, готовые открыть огонь в любой момент.
Задача была непростой. Командующий 1-й армейской группой вызвал Федюнинского на свой командный пункт, находившийся на сопке Хамар-Даба, и сказал:
— Учтите, дело очень серьезное и ответственное. Войска измотаны, им нужен отдых.
Федюнинский хотел было сказать, что и его полк понес серьезные потери и нуждается в отдыхе, но подумал, что его просьба может быть истолкована двусмысленно, как возражение и, более того, проявление слабости.
— Так что, Иван Иванович, подержитесь еще немного. Федюнинский кивнул.
— Полк хорошо сражался в минувших боях, — продолжал Жуков. — Знаю, устали. Но знаю и другое: вам можно доверить участок фронта как никому.
— Приказ будет выполнен, — ответил Федюнинский.
Порученец принес чай, и разговор ушел в иное русло. Жуков поинтересовался службой Федюнинского до монгольской командировки, расспросил о семье. И вдруг сказал, кивнув на пилотку комполка, которую тот упорно не снимал даже за чаем:
— Головной убор-то снимите.
Федюнинский махнул рукой:
— Голова опухла. Комары, москиты… Каску надеть не могу. Ношу пилотку. Голова — сплошные нарывы.
— Так вот почему мне доносят: комполка, мол, Федюнинский даже во время боя каску не надевает! В санчасть! В санчасть!
— Пустое. Зайду, забинтуют. Я ведь к вам ехал — бинты снял. Чтобы лишних вопросов не было. Только вот пилотка и спасает. Вот разобьем японцев, товарищ комкор, тогда, пожалуй, голову можно доверить и врачам.
Жуков засмеялся:
— Ничего, Иван Иванович, комары — не японцы.
С той встречи на сопке Хамар-Даба и разговора о японцах и злых монгольских комарах началась дружба между двумя военачальниками. Военная карьера Жукова после разгрома японцев на Халхин-Голе резко пойдет вверх. По возвращении в Москву он будет награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза и сразу, через одну ступень, получит звание генерала армии, а затем должность командующего войсками Киевского особого военного округа. Вскоре возглавит управление вновь созданного Южного фронта и поведет войска в Бессарабию и Северную Буковину. Украине и Молдавии будут возвращены области, принадлежавшие им до 1918 года и отторгнутые в результате войн и революционных потрясений. В историю эта фронтовая операция войдет под названием Второго Прутского похода — первый совершил А. В. Суворов.
Халхин-Гол изменит и судьбу Федюнинского. Он тоже получит свою Золотую Звезду, а затем и новое назначение. И тоже на запад.
«Золотой дождь» Халхин-Гола объяснялся тем, что победа над японцами имела не только военное, но и огромное политическое значение. Самураев отделали так, что они так и не осмелились переступить советскую границу на протяжении всей Второй мировой войны и сконцентрировали все свои усилия на островах в Тихом океане, воюя против флота и авиации США.
