— Да нет, бывают и очень скучные дела. Однообразная работа,слежка за людьми и тому подобное. — Я посмотрел на часы и сказал: — О Боже тымой!
— В чем дело?
— Я должен позвонить в бюро, там ждут, чтобы передать мнесообщение, которое для меня очень важно. Из-за этого происшествия я совсем онем забыл. Я должен был позвонить десять минут назад. Она уже ждет…
— Она?
— Да.
— У вас что, партнер — женщина?
— Совершенно верно, — ответил я. — Б. Кул. Б — означаетБерта. Эта женщина среднего возраста, весит сто шестьдесят пять фунтов,суровая, и обхождение с ней очень трудное. Посидите минутку в машине, я сейчасвернусь.
— Откуда вы собираетесь звонить?
Я показал на ресторан. Это был маленький и чистенькийкитайский ресторанчик. Я пробыл в нем несколько минут.
Потом я вернулся к ней и сказал:
— Она меня не дождалась, но наверняка вернется минут черездвадцать. Правда, Берта очень чувствительна к непунктуальности. Она всегдаприходит в ярость, если я не позвоню в назначенный час. Поэтому мне бы хотелосьостаться здесь, откуда я смогу позвонить. Вам будет не трудно зайти со мной вресторан и минутку подождать? А машину мы пока закроем. Это очень милыйресторанчик, в котором имеются фирменные блюда. Я делаю вам предложение. Есливы согласитесь подождать, пока я не дозвонюсь, я приглашаю вас на ужин.
— А если я не соглашусь?
— Тогда вам не останется ничего другого, как стоять у моеймашины и ждать, пока не подойдет свободное такси. — Я добавил с сожалением вголосе: — А в этом районе поймать такси довольно трудно, мисс Отис.
— Мне бы хотелось поскорее добраться домой. Я и так сильнозадержалась.
— Прошу меня простить, как говорят в таких случаях, но ничемне могу помочь. Возможно, этим вечером меня ждет уйма работы, и я простовынужден перекусить. При нашей профессии люди едят только тогда, когда естьвремя и возможность…
Говоря это, я нетерпеливо играл ключом зажигания.
Наконец она сказала:
— Ну хорошо, пойдете в ресторан.
Я запер машину, и мы вошли в ресторан. Мы заняли столик внише, рядом с телефоном. Я нетерпеливо набрал номер и стал ждать. Потом ссожалением повесил трубку и сел за столик.
Официант принес нам чай и рисовые лепешки. Я спросилдевушку, любит ли она китайские блюда, и она ответила, что любит блюда из яиц.
— Мне кажется, что блюдо называется фу-юнг-хай, — добавилаона.
По ее ответу я понял, что она разбирается только впростейших блюдах китайской кухни. Я снова подошел к телефону, набрал номер:длинные гудки, подождал и повесил трубку. Вновь сев на место, я мягко взял унее из рук меню и сказал:
— Если вы не возражаете, я сделаю заказ для нас обоих. Язакажу для вас что-нибудь такое, чего вы никогда еще не ели и что вампонравится.
При этом я утаил от нее, что на приготовление таких блюдпонадобится минут двадцать, не меньше.
— Хорошо, — сказала она.
Я сделал заказ обстоятельный, состоявший из разных блюд исвежего чая.
— Мне кажется, я знаю только два китайских блюда, — сказалаона, — шоп-сай и фу-юнг-хай.
— Большинство людей и заказывают эти блюда в китайскихресторанах.
— Ну а как у вас идет работа с женщиной-компаньоном?
— Да ничего.
— Вы вместе основали контору?
— Нет. У Берты уже было свое агентство, и я пришел к ней,потому что как раз искал работу.
— А потом вы стали партнерами?
— Да.
— Как же это получилось?
— О, да я точно уже и не помню. Кажется, благодаряслучайности. Нам дали как раз несколько сложных поручений, и Бертапочувствовала, что нуждается в моей помощи, так как среди них были и такие,какими она раньше не занималась. До меня у нее были самые простые дела: слежказа людьми с целью развода, поручения от адвокатов при несчастных случаях и томуподобное.
— А вам не нравится простая работа?
— Нет.
— Какая же работа вам по душе?
— То, чем занимаемся сейчас.
— А что это?
— Да так, то да се, — сдержанно сказал я.
Она протянула мне свою чашку, и я налил ей чаю.
Потом она неожиданно сказала:
— Я сегодня потеряла свое место.
— Уволились?
— Нет, — горько ответила она, — меня вышвырнули.
— Очень печально. Неужели вашей работой были недовольны?
Она презрительно рассмеялась и сказала:
— Мне кажется, я СЛИШКОМ хорошо работала. Защищала интересысвоего шефа больше, чем он сам.
— Как же такое могло случиться?
— Из-за одной женщины.
— О, я понимаю! — посочувствовал я.
Тон, которым я это сказал, ей, кажется, не понравился.
— Нет, вы совершенно ничего не понимаете, — хмуро сказалаона. — Эта женщина всячески вредит репутации моего шефа. Она высокомерна иведет себя как все эгоистки.
— Понимаю, — серьезно сказал я. — А вы любите своего шефа, аон любит эту женщину, и получается треугольник совсем особого рода.
— Что за чепуху вы городите, — набросилась она на меня. — Явлюблена в шефа! Наоборот, я его ненавижу!
Я сделал удивленные глаза.
— Почему же вы тогда уволились?
— Я же вам сказала, что не уволилась. Он меня вышвырнул задверь. — И она внезапно расплакалась.
Я сказал утешительным тоном:
— Не надо плакать, и не думайте больше об этом.
— Я не могу не думать… и это сводит меня с ума. Онаподрывает моему шефу практику, а когда я ему сказала…
— Он посчитал, что вы вмешиваетесь в его личные дела, не такли?
— Я не знаю, что он посчитал. Во всяком случае, он вышвырнулменя на улицу. Я думаю, это она от него потребовала.
— Если не хотите, больше ничего не рассказывайте, — сказаля.
— Понимаете, становится легче, когда с кем-нибудьподелишься.
— Но я ведь для вас совершенно случайный человек.
— Поэтому-то я вам и рассказываю. Не думаю, что смогуподелиться этим со своими знакомыми.
