и помахала, приглашая к ней присоединиться. Анжелика неохотно прошла в бельведер.
– Мы в последнее время почти не видимся, – сказала Мико, когда Анжелика приблизилась. – И вот я вижу тебя в такой ранний час и в такой важный для тебя день. Ты как? У тебя все хорошо?
Анжелика посмотрела на ветки деревьев, качаемые ветром. Всего два месяца назад они сгибались под весом созревших темно-лиловых слив. У Анжелики даже слюнки потекли, когда она вспомнила насыщенный вкус сладкого сливового сока.
А потом она вспомнила, как ее зубы прокусили вырезанный из тела мага орган, вспомнила, как его кровь заполнила ее рот, и внутренне содрогнулась.
– У меня все хорошо, – тихо ответила Анжелика.
Какое-то время они стояли молча. Ветер как будто щекотал широкие рукава платья Мико и бант на поясе со спины. Анжелика заметила, что та слишком уж грустная – глаза опущены, губы поджаты.
– А ты… – Анжелика закашлялась и с трудом закончила фразу: – А как ты? Все хорошо?
Такое участие наверняка было для Мико большой неожиданностью, но она слабо улыбнулась и так сумела скрыть свое удивление.
– Просто сегодня выдался такой день – тоскую по дому.
После переселения в Ваегу Мико лишь однажды ездила в Азуну, но это было довольно давно. Она часто с любовью рассказывала, как посещала со своей семьей сезонные празднества. О том, что у них было принято возносить хвалы элементам и в меньшей степени богам, которые их создали. Мико с Аделой обе любили пошутить над тем, что в результате она заключила брак с той, кто не поддерживает эти обычаи.
Когда Мико с близняшками стали членами дома, Анжелика сразу ясно дала понять, что не желает иметь с ними никаких дел. Не скоро она осознала, что причиной ее неприязни была тоска по отцу, а то, что кто-то занял его место, не означает, что с ним ушла и память о нем. В противном случае почему мать следила за тем, чтобы коллекционные книги стояли на полках в том же порядке, что и при отце? И почему, проходя мимо его портрета, всегда чуть замедляла шаг и смотрела на него с любовью и печалью?
– Сочувствую, – пробормотала Анжелика.
– Все хорошо, это пройдет, – сказала Мико и полной грудью вдохнула все ароматы сада. – К тому же здесь я нужнее. Вы с Аделой нуждаетесь в поддержке.
Анжелика нахмурилась, не понимая, каким образом ее могла поддерживать Мико.
Когда диск солнца наконец оторвался от горизонта, до нее дошло.
Ее спальня. Адела не устроила ей выволочку за разгром, который она там учинила, когда пропали ее инструменты. Это Мико приказала слугам навести порядок.
– Прости, что Эйко и Кикоу забрали твои инструменты. – Мико как будто прочитала ее мысли. – Это была идея твоей матери, но я пыталась ее отговорить. – Она с грустью покачала головой. – Жаль, но я не знаю, где хранятся остальные.
Остальные?
Анжелика нервно сжала и разжала кулаки. Подаренная отцом флейта-пикколо была уничтожена во время бойни во дворце. Подаренную отцом скрипку ей вернули.
Это Мико вернула ей подарок отца.
– Жаль, мне нравится слушать, как ты играешь, – призналась Мико и, немного оживившись, спросила: – Но ты ведь и петь любишь, верно?
Нет, после смерти отца петь она перестала. Раньше Август часто просил ее спеть арии из его любимых опер, и она с удовольствием исполняла его просьбу. Он закрывал глаза и с улыбкой на губах слушал, только иногда делал какие-нибудь незначительные замечания.
В те времена она, если было настроение, не упускала возможность запеть. Пела, принимая ванну, пела, закончив занятия или прогуливаясь по вилле, где было множество мест с великолепной акустикой.
Но с каждым годом после смерти отца ее горло словно сжималось, былое желание запеть исчезало за сомкнутыми губами, мелодии забывались.
– Не хочешь для меня спеть? – спросила Мико.
Анжелика хотела отказать, но передумала, вспомнив, что обязана Мико за прибранную спальню и возвращение скрипки.
Сосредоточилась на дыхании.
Выбрала первую пришедшую на ум арию – из оперы «Нить богов».
Когда Анжелика извлекала ноты из своих инструментов, звук был чистым и блестящим, как звон новеньких монет. Когда извлекала их из диафрагмы, использовала вибрато, и они звучали гораздо глубже.
Мико закрыла глаза и улыбнулась.
Ария поплыла над садом.
Анжелика смотрела куда-то вдаль, с ее губ срывались скорбные слова, а она вспоминала смех отца и свое детство, пору, когда еще не знала, что она всего лишь игрушка в руках богов.
«Чего ты хочешь? Что тебе нужно?»
Анжелика прикрыла глаза, по щекам потекли слезы. Музыка сродни заклинанию, она контролирует тебя, оставаясь невидимой. Она взывает к чему-то большему, утоляет необъяснимую жажду. Гасит огонь внутри.
Золотой свет на Небесной площади. Вырвавшийся из ее груди крик. Сплетение элементов на подземной университетской арене. Пустой ступенчатый колодец в базилике Дейи. Золотой крылатый дракон, свернувшийся в кольцо вокруг элементов.
Это все одно и то же? Сможет ли она протянуть руку сквозь ткань мира и открыть дверь так, как это с самого начала хотели сделать остальные наследники?
Пение Анжелики было подобно полету птицы, которая прижала крылья к бокам и устремилась вниз. Свободное падение, глиссандо. Сфорцандо, форте, фортиссимо. Они окружили ее, выровнялись, образовали идеальную конфигурацию. Изгибы и линии Вселенной, в которую вдохнули жизнь. Космический Масштаб.
Крещендо.
Дверь приоткрылась шире, тело Анжелики метнулось вперед. Ее затягивало в космос, словно заблудившуюся звезду.
Анжелика распахнула глаза и, хватая ртом воздух, вцепилась в перила.
– Анжелика? – Мико схватила ее за локоть. – Что с тобой?
Обернувшись, Анжелика увидела, что Мико на нее уже не смотрит. Проследила за ее взглядом и оцепенела – на полу лежал футляр для скрипки. Ее футляр.
Села на корточки, дрожащими руками открыла замок и подняла крышку. Чуть не разрыдалась, увидев полированное дерево и блестящие струны. Кожа начала зудеть, жар рвался наружу.
– Как? – Мико посмотрела на нее, но не испуганно, как солдаты на Небесной площади, а с искренней тревогой за ее состояние. – Анжелика?
Она не могла ничего ответить, просто прижимала к груди подаренную отцом скрипку и смотрела на восход солнца, который возвещал о начале конца.
Нет. Он о чем-то возвещал, но это был не конец. Главное, чтобы она смогла это остановить.
* * *
Медсестра осторожно потрясла Николаса за плечо. Он мгновенно проснулся.
– Простите, что беспокою, милорд, но там пришли солдаты и спрашивают вас.
Николас посмотрел на исхудавшее лицо спящей матери, потом в окно. Свет был жидким, но утро определенно уже наступило.
Медсестра проводила Николаса в приемный покой, где по стойке смирно стояли люди из его спецподразделения.
– Что случилось? – отрывисто спросил Николас.
