Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
Террерос) все чаще убеждали Адмирала вернуться, будучи уверенными, что никогда не найдут землю. «Когда Адмирал спрашивал лоцманов о месте нахождения флота, – писал де Торрес, – одни отвечали, что где-то в Испанском море, другие – что в Шотландском» – подобная морская ирония до сих пор носит мрачный оттенок. Во вторник, 31 июля, через девять дней после того, как оживший пассат наполнил паруса каравелл, Колумб совершенно правильно рассчитал, что флот находится почти точно к югу от Карибских островов. Поскольку запасы пресной воды постепенно истощались, прежде всего из-за потраченного впустую времени на «штилевую депрессию», Адмирал решил направиться к Доминике «или же к каким-нибудь Canibales», где сможет наполнить бочки, прежде чем продолжить поиски континента, предсказанного доном Жуаном II. Поэтому утром последнего дня месяца июля он приказал изменить курс на Norte quarta del nordeste [280].
В полдень, «поскольку Великий Господь всегда проявляет ко мне милость, моряк из Уэльвы по имени Алонсо Перес, взобравшись на марс, увидел на расстоянии 15 лиг со стороны запада землю на западе, и она оказалась в форме трех скал или гор, – воспроизводит Лас Касас прямую речь Колумба. – Он назвал эту землю la ysla de la Trinidad[281], поскольку решил для себя, что именно так назовет первую открытую землю». То, что после этого обета новая земля предстала в виде трех холмов, казалось ему чудом Триединого Бога и особым знамением. «Он безмерно благодарил Бога, по своему обыкновению; и все его люди прославляли божественную щедрость, с великой радостью и весельем повторяя Salve Regina и другие благочестивые песнопения и молитвы, прославляющие Бога и Богородицу, по обычаю моряков, по крайней мере, наших испанских моряков, которые имеют обыкновение произносить их как во время радости, так и во время скорби».
Обстоятельства этого счастливого или чудесного выхода к берегу таковы, что место, откуда были замечены три холма, можно определить с точностью до 1–2 миль. Вера Колумба в чудо в данном случае была вполне оправдана, ибо, если Алонсо Перес не взобрался бы в полдень на мачту, земля осталась бы незамеченной, а флот, идя своим курсом, удалялся от Тринидада все дальше. Ночью суда могли бы наткнуться на опасный Дарьенский риф, на следующий день увидеть Тобаго или даже высадиться на Барбадосе.
«Увидев землю, к всеобщему восторгу, – продолжает Лас Касас, – Адмирал снова изменил курс. Он направился к мысу, который был назван Кабо-де-ла-Галера – его венчала огромная скала, издали похожая на галеру под парусами». Примерно через десять минут сходство этого мыса с многомачтовой галерой под парусами стало просто поразительным: в дополнение к утесам с сияющими вершинами, напоминающими латинские паруса, на этих скалах проявились диагональные отметины, похожие на ряд весел. Отметив, что восточное побережье Тринидада простирается далеко на север и сливается с горизонтом, Адмирал подошел к Галере «в час повечерия», около 9 часов, но луна сияла так ярко, что Колумб рискнул заглянуть в устье залива Гуаягуаяре, находящегося сразу за мысом. Однако быстрый отлив вынудил Адмирала пройти вдоль южного побережья на запад: открытия нового острова, да еще таким чудесным образом, для одного дня было вполне достаточно.
Глава 39
Пария (1-11.10.1498)
Увидели острова и ужаснулись, концы земли затрепетали. Они сблизились и сошлись.
Ис., 41: 5
Непосредственной целью Колумба стала добыча воды, поскольку на борту флагмана осталась только одна полная бочка. Итак, в среду, 1 августа, он прошел около 15 миль вдоль побережья, «очень приятного на вид, с деревьями, спускающимися к самому морю». «Эти земли так прекрасны, – писал Колумб, – так зелены и полны деревьев и пальм, что превосходят сады Валенсии в мае». Конечно, любая земля показалась бы Адмиралу привлекательной после четырехнедельного плавания по океану, но южное побережье Тринидада действительно прекрасно, хотя ему и не хватает живописности других карибских берегов, находящихся более высоко над уровнем моря. Вест-индский кедр, синий сандал, араукарии и муссара – распространенные деревья на этом побережье как тогда, так и сейчас создают великолепный лиственный покров, а капустная пальма возвышает свои длинные стволы над остальными деревьями. Даже в наше время со стороны моря на побережье почти не видно признаков человеческого жилья и, идя теми водами, чувствуешь себя первооткрывателем.
Адмирал искал реку или хотя бы залив, который выглядел бы так, будто в него впадает река. Со свойственным ему здравым смыслом он выбрал лучшее место для пополнения запасов воды на южном побережье Тринидада. За Пунта-де-ла-Плайя, как он назвал нынешний Эрин-Поинт, находится одноименный залив с несколькими впадающими в него ручьями и удобной якорной стоянкой около пляжа с желтым песком. Здесь не было видно признаков людей, а песок изобиловал следами, принятыми моряками за козьи (скорее всего, это были следы островного оленя). Незадолго до того, как обогнуть мыс Эрин, Колумб впервые увидел континент. Хотя это и был первый взгляд, брошенный европейцем на Америку, Адмиралу и в голову не пришло распознать в этом побережье целый материк. Первым замеченным местом, в день 1 августа 1498 года, стал мыс Пунта-Бомбеадор в Венесуэле, относящийся к аллювиальным землям в дельте Ориноко. Издалека он напоминал остров, поэтому Колумб назвал его Исла-Санкта. Расстояние от Эрин-Поинт до материковой суши составляет всего 10 миль, но Адмирал слишком переоценил эту дистанцию и определил ее в 20–25 лиг.
Кажется, что сама атмосфера Тринидада заставляла ранних мореплавателей и географов так сильно переоценивать расстояние. Колумб в своей записи от 2 августа заявлял, что протяженность южного побережья Тринидада составляет 35 лиг. Если Адмирал имел в виду свою «сухопутную лигу», равную примерно 1,5 морской мили, он был недалек от истины, (истинное расстояние составляет 17,5 морской лиги). Лас Касас извинился за предполагаемую недооценку своего героя и прибавил еще 10 лиг (Лас Касас имел в виду морские лиги). Только в конце восемнадцатого века Тринидад наконец-то был изображен на картах более или менее точно.
Венесуэла и Тринидад сближаются между собой, словно клешни дерущихся крабов, а пространство между ними занимает залив Пария. В него впадают Рио-Гранде и северные рукава Ориноко, которые, смешиваясь с приливами, создают опасные течения. Северный выход с четырьмя проливами до сих пор называется В ocas del Dragon[282], а южный, еще более опасный выход с четырьмя отдельными каналами, разделенными рифами, – Boca de la Sierpe [283].
Поскольку Пунта-де-ла-Плайя плохо защищала от восточного ветра, на следующий день, 2 августа, Адмирал снялся с якоря, обогнул Пунта-дель-Ареналь и Икакос-Поинт и вошел в Парию, который без какой-то видимой причины
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
