Около пяти вечера группа сделала первый привал. Сели прямо на асфальт. Алекс разрешил снять очки ночного видения и включить один фонарик, чтобы глаза немного отдохнули. Заряда раций, камер и ПНВ хватит еще на несколько дней. На пункте «С» есть дом с работающим генератором. От него путники могут зарядить электронные устройства. Следующая возможность подзарядить приборы появится только на «D», там в прошлом году случайно наткнулись на гараж, в котором был еще один генератор. Предыдущий отряд, сумевший дойти до пункта «D», нес с собой несколько литров бензина, чтобы заправить агрегат.
На привале путники съели банку консервов и запили водой. Миша сказал, что хочет в туалет, и отошел метров на двадцать от стоянки. Костя лег на спину, вытащил наушник и прислушался к тишине. Чаща издавала странный шипящий звук, очевидно, из-за медленного разрастания, лианы терлись друг о друга, создавая еле уловимое звучание. Раньше он не обращал на это внимания.
– Устал? – спросил Саша.
– Да, – ответил Костя и вставил наушник обратно, – но мы должны убить Чащу.
– Да, мы сможем.
– Тебе не страшно? – спросил Костя.
– Страшно. Тут так темно и тихо. Мне очень страшно, но я – мужик. Дед говорит, что я герой.
– Миши долго нет, – сказал Костя, приподнялся на локте и крикнул: – Миш!
– Тихо ты! – заворчал Алекс. – Миша у нас на мониторе, все в порядке, не ори!
– А… ну ясно, хорошо, – сказал Костя и снова лег.
Спустя несколько минут Миша вернулся, и отряд отправился в путь. Вскоре путников и координаторов охватил настоящий ужас. Пройдя несколько километров, они наткнулись на мириады раскрытых красных бутонов, которые путники видели черно-белыми. Цветки распустились на тех лианах, что были толще других. Через каждые несколько метров, насколько хватало зрения, вперед, влево и вправо свисали раскрывшиеся бутоны, и под каждым из них растекалась лужа слизи, еще не успевшая впитаться в землю.
– Подождите, – сказал Алекс. – Я ненадолго отключу звук, нам надо кое-что обсудить. Я буду вас слышать и видеть, а вы нас нет.
– Эти монстры где-то рядом? – спросил Костя.
– Да, они где-то рядом, так что стойте на месте, не шумите и не включайте свет.
– Леша, мне страшно.
– Все будет хорошо, все, ждите, я отключаюсь.
Последнее, что услышал Костя, – это как Алекс позвал Семена Петровича.
Путники переглянулись. Миша сказал, что Коля выключил звук. Саша сел на корточки и сдвинул очки ночного видения на лоб.
– Свет включать нельзя, – тихо сказал ему Костя.
– Я и не включаю, просто глаза устали.
Через минуту Алекс вышел на связь.
– Идем дальше по дороге, – сказал координатор.
– Почему? Там же… вот, – Костя показал рукой на гущу соцветий сорняка.
– Самый безопасный путь – это по дороге. Те, кто вылез оттуда, очевидно, разошлись по сторонам, если идти в обход, то есть шанс наткнуться на них.
– Ну ладно, как скажешь, – ответил Костя.
Отряд продолжил движение по ранее намеченному курсу. Шли медленнее, чтобы издавать как можно меньше шума, постоянно озирались и вздрагивали от собственных шорохов. Координаторы приказали им рассредоточиться и идти, держась друг от друга на приличном расстоянии, так, чтобы было еле видно друг друга. Первым шел Миша, последним Саша, а Костю поставили в середину.
Всюду, куда ни глянь, распустившиеся бутоны, диаметром полтора-два метра, с шестью огромными лепестками. Проходя мимо очередного цветка, Костя потрогал лепесток. На ощупь он был как резина – плотный и жесткий, толщиной в пару сантиметров. Алекс не заметил, как его путник прикоснулся к растению, иначе тут же отругал бы паренька.
Цветы остались позади, и снова остался лишь монотонный пейзаж – переплетение лиан и изгибающихся стволов, уходящих вверх, неизвестно, на какую высоту.
Через четыре часа отряд добрался до пункта «B». Кирпичная водонапорная башня, оплетенная лианами, стояла практически возле дороги. Путники поднялись по винтовой лестнице, преодолев триста двадцать семь ступеней, – Костя сосчитал их все, – и оказались на небольшой площадке. Дощатый пол не вызывал доверия, но Алекс заверил, что пока никто отсюда не свалился. Они поднялись еще по одной лестнице, на этот раз состоявшей всего из десяти ступеней, и, протиснувшись сквозь люк с резиновым уплотнителем, оказались в резервуаре, где раньше хранилась вода. Холодная железная ржавая бочка без отверстий, если не считать люка, – не самое уютное место, но зато безопасное. Помещение было уже оборудовано под комнату для сна – сложенные стопкой матрасы сразу привлекли внимание Кости. После такого длительного перехода, еще и с подъемом по лестнице, единственное, чего он хотел, – так это упасть и забыться сном. Кроме матрасов в резервуаре имелся стеллаж с запасом консервов и питьевой воды.
– Кушаем и спать, – распорядился Алекс. – Через два часа ты дежуришь у люка.
– У люка? – спросил Костя, снимая ПНВ.
Голос Кости эхом отразился от железных стен.
– Да, закрывать его не стоит без надобности, кислород сюда не проходит. Обычно на этом пункте ребята просто дежурят возле люка.
– А если к нам кто-нибудь придет ночью? – Путник выставил лампу, слегка осветив ржавые стены резервуара.
– Если придет, люк закроете.
– А если мы тут задохнемся?
– Костян, хватит вопросов, не задохнетесь, да и за все время походов такого не случалось.
– А цветы те?
– А что цветы? Они далеко.
– Ну… ясно, ну… как скажешь.
– И лампу убавить надо, так, чтоб снизу не видно было света.
– Хорошо.
Костя сделал свет настолько тусклым, что еле-еле мог различить силуэты своих товарищей.
Саша и Миша уже вовсю уплетали паёк, сидя на матрасе. Костя присоединился к товарищам, пожелав им приятного аппетита.
– Леша! – неожиданно вскрикнул Костя.
– Да! Что случилось?! – с волнением спросил Алекс.
– А писать-то тут куда? В ведро! Ведра нету!
– Фух… Ты чего так пугаешь? Я подумал, ты что-то увидел… Писать прям в люк.
– Прям в люк? – удивился парень.
– Да, прям в люк.
– Хорошо.
– Прям в люк? – переспросил Миша.
– Да, в люк, – сказал ему Костя.
– Высоко, – произнес Саша.
– Так даже интереснее писать, – сказал Костя с улыбкой, – я ни разу не писал с высоты.
После ужина Саша и Миша заснули там, где сидели, прислонившись спиной к железной стене. Костя, изможденный походом, доковылял до люка в полу.
– Я умираю от усталости, – сказал он.
