оби именную нэцкэ, врученную наставником. Короткий взгляд в зеркало. Все на своих местах.
Иду в зал, а точнее в додзё — зал для постижения Пути. Короткая остановка перед входом, традиционный поклон, и вот уже таби — хлопковые носки, в которых для большого пальца предусмотрена своя полость, — скользят по полу. Я готов постигать премудрости древнего искусства.
Шинкен — меч — неторопливо освобождается из объятий внешнего и внутреннего чехлов. Сая (ножны) сдвигаются, освобождая сияющую сталь клинка с характерным рисунком — у каждого меча рисунок свой. Мягкая ткань, пропитанная маслом, легко скользит по стали, оставляя тонкий слой. «Клинок любит масло, его всегда надо кормить им», — не уставали повторять мне все мои японские наставники; это заповедь, передаваемая из поколения в поколение. Осматриваю клинок, проверяя, насколько равномерно нанесено масло. Все нормально. Сая на время скрывает в себе блеск стали.
Ритуал приветствия производится в положении сейдза — стоя на коленях, или же в позиции тативадза — в стойке. Дотрагиваюсь до сагео — шелкового шнурка для фиксации клинка на поясе, для меня это своего рода ритуал. Сознание, подчиняясь ритму движений, настраивается на предстоящую работу. Все лишнее, все мысли и переживания отсекаются. Становится легко и спокойно. Меч занимает свое место между первым и вторым оборотами оби. Руки неторопливо скользят по цука — рукоятке клинка, касаются цуба — гарды и мягко опускаются вниз к складкам хакама. Затем еще одно плавное, почти незаметное касание саи (ножен) и цука (рукояти). Мгновение, и клинок, освободившись, сверкает в серии молниеносных ударов.
Изящные техники следуют одна за другой. Каждая из них демонстрирует искусство иайдзюцу, родившееся на кровавых полях воюющих царств. Все техники наполнены красотой и философией ритуалов иссэй рю и огасавара рю. Эти ритуалы, появившиеся в период воинственного Средневековья, передают душу наставников, которые столетиями обогащали иайдзюцу новыми техническими и тактическим тонкостями. Душа боевого клинка живет в каждом практикующем это великолепно-изысканное искусство. Многие наставники часто повторяли мне истину, которая давно уже стала неписаным законом: «Клинок любит восход и закат солнца».
И это правда.
Познавши кровь, Сроднишься с ним не скоро. Бескрайность мира в нем. Шинкен кокоро…
* * *
Голос стюардессы информирует, что через пару часов мы приземлимся в пункте назначения. Медленно возвращаюсь из сна в прагматичную явь.
Самолет почти не трясет над океаном, и после привычных маневров тяжелая многотонная машина мягко касается бетонной полосы. Светит яркое солнце, теплый ветер с привкусом морской соли и йода овевает лицо.
Меня приветствует коллега, с которым мы давно знакомы. Идем с ним к машине. В машине он знакомит меня с черновым планом предстоящих мероприятий. Слушая его, я осознаю, что этот план не годится, придется его менять. Он, видимо, и сам понимает, что действовать придется по-другому, и наконец замолкает.
Машина останавливается у подъезда роскошного отеля японского МИДа, коллега подхватывает мой багаж и ведет в холл, где нас уже ждет менеджер с проспектами и ключами от моего номера в руках.
Размещение проходит по-японски размеренно. Менеджер заученно произносит весь набор протокольных фраз, показывая номер и перечисляя перечень услуг. Я слушаю не перебивая, хотя и так давно уже в курсе, но японцы есть японцы — они все должны сделать «по протоколу», и лучше вежливо кивать, чем произнести «спасибо, я знаю».
Наконец все, что следовало сказать, сказано, и менеджер вежливо кланяется, прежде чем удалиться. Мы с моим коллегой смотрим друг на друга, ожидая, кто первый начнет разговор.
— Я быстро ополоснусь с дороги и переоденусь. Подожди меня в нашем кафе, — произношу я и по его улыбке понимаю, что пауза необходима нам обоим. Мне нужно сбросить усталость от десятичасового перелета, а этому парню — проинформировать руководство о моем прибытии и, главное, о моей реакции на предложенный план. В нашей работе практически не бывает мелочей, и я прекрасно понимаю своего коллегу. От его участия во многом зависит успешность моей миссии. Каждому, как говорится, свое, но суммарный результат должен быть обоюдоприемлемым.
Струи воды с силой хорошего массажиста бьют по телу, придавая бодрость и восстанавливая силы. Я прекрасно знаю, что будет заказано для меня в уютном кафе, расположенном в цокольном этаже отеля. Этот отель больше похож на небольшой городок; к нему можно выйти с трех станций метро, здесь есть кафе и рестораны, и даже целая «торговая улица», для отдыха — великолепный рукотворный сад, разбитый по всем правилам древнего японского искусства, а для работы — многочисленные конференц-залы и переговорные; и, конечно, огромный штат сотрудников, включая переводчиков и водителей, которые безупречно выполняют свои служебные обязанности, облегчая жизнь гостям.
Зеркальный лифт неспешно опускает меня на цокольный этаж. Прохожу через просторный холл и попадаю на внутреннюю «торговую улицу». Чуть впереди, за анфиладой бутиков, уже вижу кафе, где кормят очень вкусно — успел распробовать в свои прежние приезды сюда.
Мой коллега сидит за столиком у огромного окна с видом на роскошный сад. Не успеваю присесть, как на белоснежной скатерти появляется ароматный японский чай в чайничке из тончайшего фарфора. Чай настраивает на деловой лад. Мне трудно удержаться от улыбки, и я благодарю взглядом коллегу. Он придвигает ко мне тонкую папку. В ней только один лист. Внимательно читаю текст, затем еще раз перечитываю, стараясь не пропустить ничего, что может быть скрыто не только в словах, но и в непроставленных многоточиях. Теперь мне не до улыбок, тут есть над чем подумать. Поднимаю голову — коллега понимающе кивает и взглядом указывает на принесенные официантом блюда. Он прав, вначале надо подкрепиться, а затем составлять план.
* * *
Машина катится по идеально чистым улицам японской столицы. Тяжелый лимузин даже не едет, а плывет в потоке машин, мягко покачиваясь и плавно вписываясь в повороты. Я молча смотрю в окно, потом откидываюсь на сиденье и проваливаюсь в приятную дремоту. В Японии добирать сон надо обязательно, особенно первые три-четыре дня после прилета, чтобы быстрее вписаться в ритм, отличающийся от нашего на шесть часов. Двадцать минут спокойной езды — и силы чуть-чуть восстанавливаются.
Подъезжаем к красивому особняку в маленьком волшебном садике. Нас встречают очень внимательные мужчины. Проходим в уютный зал. По обстановке уже понятно, что беседа будет краткой и строго по протоколу. Рассаживаемся по указанным местам. Я сижу рядом со своим коллегой. Мы переглядываемся, работа будет не самой простой.
Как я и ожидал, все очень быстро завершается.
Мы выходим последними, я предлагаю пройтись. Хочется обдумать прозвучавшее и проанализировать возможные шаги при следующей
