встрече. Отпускаем машину и неторопливо идем давно знакомым маршрутом. На Токио незаметно опускается теплый вечер. Идем молча, каждый из нас погружен в свои мысли.
— Наверное, результата не будет, — наконец произношу я и смотрю на своего коллегу.
Он утвердительно кивает и с шутливой интонацией говорит:
— Ну, тогда, может, потренируешься в додзё, еще немного повысишь свой уровень?
Проходим еще несколько шагов и практически одновременно останавливаемся.
— Послушай, а когда он бывает в додзё? — спрашиваю я.
— Будет завтра рано утром, а потом еще час или чуть больше вечером, — мельком заглянув в свою волшебную записную книжечку, произносит коллега. — Через день режим такой же.
— Хм. Мне нужен очень хороший иайто, тренировочный меч, — говорю я.
Мой коллега мгновенно бросает взгляд на часы, затем вскидывает руку в сторону проезжей части. Рядом с нами тут же притормаживает такси, задняя левая дверь распахивается, и мы садимся. Звучит знакомый адрес, и вот мы уже катим в сторону фирменного магазина «Сакурая».
Владелец магазина, худощавый мужчина в строгих очках на волевом лице, насколько мне известно, сам великолепно владеет клинком в традициях школы тояма рю, и товар у него первоклассный. Увидев меня, он, как обычно, чуть округляет глаза, вежливо улыбается и спрашивает, что мне понадобится в этот раз. Услышав ответ, он быстро пробегает взглядом по многочисленным клинкам на витринах и удаляется во внутренние помещения. Вскоре он выносит две стандартные коробки. В каждой — безупречное произведение японских мастеров. Хозяин бережно выкладывает на фланелевую подкладку с мягкими круглыми подушечками два длинных клинка и чуть отступает назад, предоставляя мне право выбора.
Беру поочередно каждый из клинков, проверяю баланс и ухватистость рукоятки, оплетенной кожей. Останавливаюсь на более тяжелом и длинном клинке с изящным драконом на цука касира, навершии рукояти, и таким же драконом на цуба.
Владелец магазина одобрительно кивает и выбирает для меня мягкий и жесткий чехол, затем укладывает в маленький кармашек жесткого чехла флакон с ароматным маслом и несколько лоскутов ткани в пластиковой коробочке. Через полчаса мы покидаем небольшое, но уютное помещение магазина, провожаемые поклонами хозяина и его помощников. За нашими спинами на двери магазина появляется табличка «Закрыто» — мы успели как раз вовремя.
— А ги (одежда для занятий)? — вдруг спохватывается мой коллега.
— У меня с собой монцки и весь комплект, как обычно, — успокаиваю его и замечаю, что он расслабляется.
Мы опять молча двигаемся по токийским улицам, погрузившись в свои мысли. Торопиться совсем не хочется. Надо все спокойно обмозговать и найти грамотное, эмоционально правильное решение. Маршрут нам давно знаком, ноги сами несут в сторону центрального вокзала — Токио Стэйшн. Отель расположен совсем в другой стороне, но мы это даже не обсуждаем — наш многолетний протокол хорошо отработан, и лишних слов не требуется.
— К полицейским в подвальчик или на двенадцатый этаж? — спрашивает коллега.
— К полицейским, — отвечаю я. — Там прекрасные кальмары и каракатицы. Сегодня, как обычно, вечерний сасими-бар.
Чтобы развеяться, затеваем разговор о всякой всячине, перескакивая с темы на тему и обсуждая давно знакомые нам события. Порой так приятно просто поболтать с человеком, не будучи обремененным протоколом, который всегда заставляет следить за темой и интонациями. Дружеское общение помогает отвлечься от сложности стоящей перед нами задачи, очистить сознание для дальнейшей работы.
Выходим к зданию вокзала, построенного голландским архитектором. Путеводители говорят, что это копия вокзала в Амстердаме. Но у меня есть своя версия — да, копия, но только не амстердамского, а самого старого каменного вокзала Европы — нюрнбергского. Как бы то ни было, но это шедевр архитектуры XIX века. Обходим здание со стороны выхода Мароноути и оказываемся у выхода Яэсу. Переходим широкую улицу и, пройдя еще сотню метров, около поста с надписью «Кобан» (полиция) ныряем вниз по крутой лестнице в старый самурайский ресторанчик. Помещение разделено на отдельные кабинеты, полукабинеты и небольшие уютные зальчики. Традиционные японские рестораны стараются в первую очередь привлекать своих посетителей изумительной кухней, а не обстановкой, и мне это очень нравится.
Старший метрдотель, узнав нас, расплывается в гостеприимной улыбке и ведет за собой в один из дальних угловых кабинетиков, где нам никто не помешает насладиться деликатесами и приятным общением.
Вскоре на столе появляется комплимент от шефа — обожаемые нами цукемоны, японские маринованные овощи, кюри — огурцы, замаринованные по-особому всего пару часов назад, и, конечно, свежие морепродукты на изящной деревянной ладье, наполненной льдом и листьями, напоминающими нашу крапиву.
Гастрономическое пиршество окончательно отвлекает нас от проблем, а восхитительный вкус блюд незаметно переводит разговор на темы, далекие от профессиональных.
Каждый раз мой коллега с гордостью рассказывает об истории и особенностях японской кулинарии. Я с удовольствием слушаю его, ведь это позволяет мне еще больше погрузиться в атмосферу древней цивилизации, в ее культуру, где много непонятных для иностранцев традиций.
Вдруг мой коллега прерывает свое повествование и замирает с кусочком свежей рыбы, зажатым между двумя палочками для еды — хаси.
— Ты должен его чем-то удивить! — восклицает он. — Надо заставить его по-хорошему изумиться, тогда он, возможно, захочет тебя услышать.
Я киваю и улыбаюсь. Он подсказал интересное решение, да я и сам думал об этом. Что ж, теперь мне надо найти возможность это решение реализовать.
* * *
Утро встречает меня ярким солнцем и небольшой разбитостью в теле. Душ с массажным эффектом и легкий завтрак бодрят, но я уже знаю, что организм окончательно перестроится только после третьего дня. Выхожу из отеля и вижу знакомый автомобиль. Открываю дверцу, сажусь. Перекидываю небольшую сумку с одеждой на заднее сиденье, там же, на зад нем сиденье, лежит мое вчерашнее приобретение в новеньком красивом чехле. Дороги почти свободны, солнечный свет создает радостное ощущение. Я начинаю улыбаться. Мне легко и хорошо. Приоткрываю окно и глубоко вдыхаю токийский воздух, он пока еще свеж, ветерок с океана приятно освежает лицо. Мой товарищ тоже улыбается. Мы связаны с ним молчаливым единством, нам хорошо оттого, что мы вместе.
Машина притормаживает около большого здания. Сворачиваем в гараж, паркуемся и на лифте поднимаемся на последний этаж. Внизу — панорама просыпающегося города, мягкое ковровое покрытие скрывает шум шагов. Из раскрывшейся двери выходит молодой, крепкого сложения мужчина. Отмечаю его внимательный профессиональный взгляд. Как и положено, мы кланяемся друг другу.
Мужчина жестом приглашает нас проследовать за ним. Каждый раз, посещая этот додзё, я восхищаюсь его скромностью и одновременно роскошью. Додзё — зал для постижения Пути. Каждый из них по-своему уникален, и в каждом царит неповторимая энергетика. Здесь — лаконичное оформление пространства, выполненное
