под Джурой или в Дэиве, в мирных княжествах, где люди только и знают, что заботиться о виноградниках. Да, когда-нибудь обязательно.
* * *
После того, как отряд Казимиры выехал из города, а Ариан и Вег вернулись в особняк, Клаудия сунулась с какими-то очередными вопросами. Вегард уже давно перестал вслушиваться. Пусть обсуждают, что хотят.
Должно быть, Клаудия заметила, как он нервно отстукивал пяткой по паркету и сказала:
— Я знаю, что ни тебе, ни ей нет до этого дела, но в своей вечерней молитве я попрошу Дэума присмотреть… за Казимирой.
Как всегда. Нагромоздить побольше слов, чтобы скрыть то, что волнует. В качестве благодарности Вег кивнул.
В пыльной, пропахшей табаком библиотеке они с Аном остались вдвоём. Стены давили, душила горловина рубашки, тяжелая куртка сковывала движения. Вегард сдёрнул её с себя, зашвырнул на кресло в дальнем углу.
— Не истери, — буркнул Ариан. Чтобы не рявкнуть на него в ответ, пришлось до боли сжать челюсть.
Пытаясь хоть как-то отвлечь мысли от вражеского войска, Вег вспомнил вопрос, который в последние дни стал не так уж и важен.
— Эй, — позвал он от открытого окна. Ветра сегодня почти не было, и оставалось только вдыхать гвоздичную дрянь, — зачем ты рассказал Казимире о том ублюдке из столицы? Фритьофе?
Ариан сидел в своём кресле, закинув ноги на столик. Расслабленный, как будто сейчас не решается судьба всего их дела. Вег обернулся, чтобы увидеть выражение лица, которое и ждал — приподнятые брови, невинные щенячьи глаза.
— Я? — переспросил Ан и стал растягивать слога: — Я ничего ей не говорил.
А-ага.
Вегард упёрся плечом в оконную раму. Воздух будто застыл, зараза, даже листья на деревьях не колыхались.
— Тогда кто?
Ан развёл руками, показывая ладони. Научили же эти гастинцы. Впрочем, лицом он уже лучше отыгрывал честность. Этим не могли похвастаться ни Казимира, ни Кхан.
— Не знаю. Может, Клаудия?
Киэлиг, а эта откуда… А. Ну да. Ты же наводил справки.
С тумбы между креслом и диваном Вегард сгрёб серебряный портсигар и выудил две сигареты — одну зажал в зубах, вторую заправил за ухо. Ариан скорчил недовольную рожу, но спичечный коробок всё же перекинул.
Город замер, ожидая, вдруг беда обойдёт стороной. Стихли фонтаны, голоса, насекомые и птицы. Вертас[5]здесь, на востоке, всегда был прохладным, ветреным и дождливым. Питая почву, собирая снега по горам, наполняя реки и озёра, чтобы вышли из берегов.
Остановившись на лестнице, Вегард поднял голову к небу и нашёл чёрные тучи. Ещё несколько ночей назад это служило знаком, что боги на их стороне, прикрывают и помогают. Сегодня это внушало людям страх. Дурной знак.
На востоке вспыхнули молнии. До города гром так и не докатился.
Ещё пару шагов вниз по ступенькам — и Вег услышал всхлипы. Только обернувшись, он увидел Ясмину, которая сидела между двумя колоннами и спешно утирала щёки. Киэлиг. И… Чт… Ладно. Он поравнялся с Яс и сел по другую сторону от колонны. Только давай молча. Пожалуйста. Одну из сигарет Вегард закурил и протянул Ясмине. Вряд ли она сама смогла бы раскурить, но Яс мотнула головой.
— Как знаешь. — Вегард затянулся и сморщился от мерзкой сладости табака. Ну, не по казармам же ходить, искать, у кого ещё бы стрельнуть сигарету. — Иногда помогает справиться с нервами.
Пару секунд Ясмина раздумывала, кусая губы, и всё же протянула руку. Вегард не помнил, когда бы они оставались вдвоём. Всегда поблизости были Казимира или Дакин. Всегда кто-то мог занять тишину разговорами, а не слезами.
— Они вернутся, — тихо выдохнул Вегард, пряча слова в сигаретном дыме. Будто если скажет громче, боги услышат, и им не понравится эта уверенность.
— Она, — поправила Яс. — Она вернётся.
* * *
Казимира пробиралась всё глубже в лагерь, петляла между лежаками, палатками и потухшими кострами. Почти не дышала, едва касалась земли. Одно дело — проникнуть в княжеский особняк, миновать стражников, снять тройку часовых и найти мирно спящее тело под пологом. Совсем другой разговор — шастать по вражескому лагерю, полному солдат, что только и ждут, когда их атакуют.
Прижимаясь спиной к частоколу и на долю секунды прикрывая глаза, Каз выдохнула вместе с воздухом свои тревоги и страхи.
Времени всё меньше. Диверсионный отряд дал ей форы всего-ничего, вот-вот должен приступить к своему заданию.
Каз шагнула от ощерившегося на реку частокола, проскользнула между двумя палатками, бесшумно перебежала от одного пепелища к другому. Вот он, шатёр, который искала Казимира. Руна на флаге у входа — два полумесяца, повернувшиеся друг к другу спинами, а вниз от них протянулся луч. «Г» — Гиват.
Казимира насчитала пятерых солдат, патрулирующих вокруг. Шагнула из тени к первому. Вонзила тонкий стилет под подбородком. Излюбленное место, надёжное. Отволокла тело прочь. Следующего патрульного Каз пропустила. Трата времени, но да к зафери. У третьего она выскользнула перед самым носом, и, прежде чем мальчишка успел понять, что это не обман сонного мозга, Казимира вспорола ему глотку. Кровь оросила землю, ботинки хлюпнули в грязи. Ещё один труп упокоился в тени ближней палатки.
— Кто идёт? — спросил по ту стороны шатра встревоженный голос. Солдатские сапоги взбили грязь, мечи с призывным вз-з-зынь высвободились из ножен.
Казимира задержала дыхание, вжимаясь в полотно палатки. Любой шорох, хлюп, шумный вздох мог выдать её.
— Что там полыхает?! — уже кричал тот же грозный голос.
Всё идёт по плану.
— Оставайтесь здесь, охраняйте князя, — скомандовал голос, и грузные шаги удалились.
Князь? Я генерала искала, какого зафери у вас в военном лагере князь делает? Лакх, ладно, от этого тоже не помешает избавиться.
Не выжидая больше, Каз рывком взрезала ткань шатра и шагнула в тёмное душное нутро.
На кровати в центре сплелся клубок из тел и простыней. С подушки приподнялась чья-то кудрявая голова, и Казимира встретилась с фриной взглядами. Каз прижала палец к губам, мотнула головой. Не вздумай. Фрина раскрыла рот не то в попытке вдохнуть, не то в желании закричать, но князь скомандовал:
— Сюда иди!
И фрина откинулась обратно на подушки, перекатилась на спину, громко и усердно показывая, как хорош князёк.
Стилет ударил четырежды. В шею. Во впадину между ключицей и шеей. В висок. И снова в висок. Давясь ужасом и криком, фрина скинула с себя окровавленное тело, отползла на другой край кровати и повалилась на пол. Меховое одеяло она утянула за собой, пытаясь защититься. Должно быть, паника сковала её связки, потому что, даже когда с кинжалом в руках Казимира обогнула постель, девушка не звала на помощь,
