мелкими и отвратительными. (К Су.) Тут стоит зеркало, можешь воспользоваться им и обследовать свою физиономию — нет ли на ней тех самых символических прыщей. Боюсь, что будет богатый урожай. Ты — бездарь, дорогая моя. Я это подозревал уже давно. Теперь это стало очевидным. Какая ты сейчас — ничтожная и жалкая, — это и есть твой настоящий портрет. Возможно, ты можешь еще показаться честной, если только не будешь раскрывать рта. (Бросает картину на кровать.) С такой наглостью я еще никогда не встречался, хотя видывал всякое. (Стоит возле нее, крайне возмущенный.)
Су сидит подавленная, не смея поднять глаз; платье снова сползло с ее плеча.
Приводи себя в порядок и оденься. Я имею в виду платье, — платье я имею в виду… (Замолкает, сердясь уже на себя самого, поворачивается к Эв, беспомощно всплескивает руками.)
Су всхлипывает. Эв подходит к ней, садится рядом.
(После некоторой паузы, спокойнее.) Ну, скажи наконец правду. Хоть раз в жизни.
Э в. Оставь ее.
К у р т (нетерпеливо, к Су). Чем ты занимаешься на самом деле?
Су пожимает плечами, всхлипывает, поправляет платье, не отвечает.
Э в. Что тебе было здесь нужно? (Смотрит на Курта сердито, с упреком.)
Курт отворачивается.
С у (к Эв). У тебя есть носовой платок?
К у р т (через плечо). Сначала ответь!
Эв, бросив на него насмешливый взгляд, дает Су носовой платок.
Может быть, она тебе скажет, — чего она от нас хотела?
Э в. Разве мы не школьные товарищи?
С у. Я вовсе не разведена. Мой муж врач. И у меня масса времени. Отвратительно много свободного времени. Я ведь только жена. И я все время думаю, все время выдумываю, какой мне хотелось бы быть. Я уже тысячу раз убегала от этого своего «слишком много свободного времени». Но тоже только в своих мыслях. Не взаправду.
К у р т. Не взаправду?.. Все — фантазии?
С у. Не все.
Э в (заботливо). Можем мы тебе помочь?
С у. Я прочитала о его успехах в газете. Может быть, у него на фабрике найдется что-нибудь для меня, — подумала я…
К у р т. Что у меня может быть?
С у. Что-нибудь.
К у р т (к Эв). Понимаешь это?.. (К Су.) Существуют тысячи предприятий, сотни возможностей, множество шансов. Для каждого, кто хочет. (К Эв.) Но ее ничего не устраивало. То здесь, то там… Теперь вот… у нас? Для смены впечатлений? (Ходит по комнате.) Ты же ведь так любишь перемены. Покрутятся туда-сюда и изобретут для себя что-нибудь. Не совпадет действительность с красивыми мечтами — не важно, на помощь вызывается воображение, и оно заменяет все. Пропащую, бесполезно прожитую жизнь украшают гарниром.
Су сидит с застывшим взглядом. Курт, переглянувшись с Эв, замолкает.
Э в (к Су). Пойдем, я покажу тебе твою комнату. (Полуобняв Су за плечи, она ведет ее к двери, как больную.)
К у р т (когда обе женщины уже в дверях). Почему ты стала такой, Су?
Э в (к Су, не обращая внимания на вопрос). Пойдем, девочка. Тебе надо прежде всего выспаться. (Уводит ее из комнаты.)
Курт смотрит им вслед, непонимающе вскидывает руки, обводит невидящим взглядом комнату. Подходит к трюмо, берет бутылку с коньяком, сердито ставит ее обратно. Идет к кровати, собирает — только для того, чтобы что-нибудь делать, — все, что на ней лежит: молоток, который он бессмысленно перекладывает на трюмо, затем диаграммы, которые свертывает в рулон и ставит перед кроватью, затем картину Мане…
Возвращается Э в.
Я уложила ее в постель.
К у р т. Все еще ревет?
Э в. Как дитя. Но это хорошо.
К у р т. Нервный криз. Изнеможение звезды после сольного выступления. (Идет с картиной к стене, намереваясь вновь повесить ее на место.) Спектакль, который она сыграла, можно было бы и за деньги показывать.
Э в. А как оплатим его мы?
К у р т. Что?
Э в. Какой монетой?
К у р т (резко поворачивается к ней, все еще держа картину в руках). Она же лгала, Эв!.. Два часа дурила нам голову. И ничего, абсолютно ничего близкого к истине, — готов поклясться в этом.
Э в. Но могло бы и быть.
К у р т. Все — ложь!
Э в. Но… красивая. В каком-то смысле.
К у р т (не понимая). Красивая?.. С каких это пор вранье стало красивым?.. Да еще кому — друзьям! (Снова поворачивается к стене, поднимает картину к гвоздю.)
Эв смотрит на него, затем неожиданно хватает стоящую перед кроватью диаграмму, подходит к мужу, решительно отнимает у него картину.
Э в. Разве ты не хотел повесить свои откровения на стену? (Вешает диаграмму на гвоздь.)
Оба отходят в центр комнаты, не глядя друг на друга. Эв прислоняет картину Мане к спинке кровати, рядом с другой диаграммой. Затем садится, обхватив голову руками.
С каких пор мы стали такими, Курт?
Курт бросил на нее короткий взгляд, отошел к окну.
Почему мы стали такими?
К у р т. Мы?.. Какими?
Э в (помолчав). Су верит в людей. По-своему. Только в себя у нее нет веры, поэтому ничего не получается.
К у р т. На помощь ей приходит фантазия.
Э в. Ты ни в кого не веришь, Курт. Только в себя.
К у р т (спасаясь, неуклюже переходя в наступление). Нас было трое, между прочим. Недостает еще одной характеристики.
Эв встает, его слова не задели ее. Несмотря на это, Курт еще больше растерян.
(Подходит к ней.) То, что ты сказала… (Медлит, чувствуя свою беспомощность, поскольку Эв отнюдь не пытается ему помочь.) Что ты… (Выдавил наконец.) Что у тебя с кем-то было?
Э в. Ничего не было.
Оба молчат. Курт чувствует, что она сказала не все и что она в таком состоянии, что вот-вот скажет.
Два года назад. (Садится на тумбочку перед своим трюмо.)
Курт сел на кровать. Они не смотрят друг на друга.
Он был совсем другой. Не такой, как ты. Только не спрашивай, какой.
Курт встает, подходит к окну, смотрит вниз.
Э в. Я считала минуты, когда удавалось с ним поговорить. Была счастлива, когда молча шла рядом.
Курт резко поворачивается к ней. Он в самом деле потрясен.
Не смотри на меня так… Ничего не было… Или нет, все-таки… Иногда я верила в то, что решусь изменить тебе. Говорила себе, что уже только этими мыслями я обманываю тебя. А раз так — почему нет?
К у р т (после паузы). Ты никогда не давала это почувствовать.
Э в (горько). Ты никогда этого не замечал.
Курт хотел что-то сказать, но промолчал.
Но ты прав. Я тщательно скрывала. Этого не должно быть, вбила я себе в голову. Ради наших
