через нос и растирая бок. — Все нормально.
— Господи боже! — воскликнул Джонни и с ужасом посмотрел на меня. — Она что, ударила тебя?
— Что… нет! — выпалила я, испугавшись еще сильнее.
Его взгляд потемнел.
— Это она? Ее отметины? — Он потрогал мою шею. — Ее рук дело?
Я покачала головой.
— Шаннон, не ври мне, — зарычал он. — Я ненавижу врунов.
— Я не вру!
— Тогда расскажи, что с тобой происходит, — потребовал он и снова зарылся ладоням в свои волосы. — Расскажи, пока я не рехнулся и не разнес тут все.
Боже!
Раздавленная унижением, я жестом подозвала Джонни поближе, встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— У меня месячные начались.
Я говорила с закрытыми глазами, мысленно проклиная себя за то, что рассказываю.
— Со мной это впервые, — тараторила я, поглядывая на него в профиль и посвящая его в свой худший кошмар. — У меня все болит.
Я опустилась на пятки, тяжело выдохнула и посмотрела на него, ожидая, что сейчас он повернется и бросится наутек.
Джонни, конечно, выглядел потрясенным и весь оцепенел, но никуда не убежал, и рука, сжимавшая мой локоть, не разжалась.
Она напряглась.
Я приросла к месту и в ужасе смотрела на него, а он — на меня.
— Кав, ты идешь? — крикнул кто-то из его друзей.
Джонни отмахнулся, показывая, что занят.
— Джонни! — позвал его другой парень.
— Отстань, Фили, — рявкнул он. — У меня разговор.
— Как хочешь, но мы двигаем в город обе…
— Сказал же, разговор! — раздраженно бросил Джонни. — Сгиньте.
— Наверное, не стоило тебе говорить… — Я отошла с пылающими щеками. — Иди к друзьям, я в порядке.
— Так дело в этом? — спросил он, игнорируя мои последние слова и внимательно глядя на меня. — Ты поэтому плакала?
— Да, — прошептала я.
— Тебе больно?
Я закусила губу и слегка кивнула.
Он шумно выдохнул.
— У меня в спортивной сумке есть ибупрофен, для приводящей мышцы. — Он с надеждой посмотрел на меня. — Может, ибупрофен снимет боль?
— Господи, да, — вздохнула я, чувствуя волну благодарности при мысли о болеутоляющем.
— Сумка в раздевалке спортзала, — сказал он, махнув в сторону выхода. — Идем.
Я неуверенно оглянулась на Беллу, которая все еще следила за мной, и все же решила пойти с Джонни.
Мне нужна была медицинская помощь, а Джонни бросал мне спасательный круг, предлагая временное избавление.
«Стыд или боль? — мысленно спрашивала я себя. — Шаннон, что ты выбираешь, стыд или боль?»
Я выбрала стыд и пошла с Джонни.
— Шлюха! — крикнула вслед Белла, достаточно громко, чтобы привлечь всеобщее внимание.
Я невольно застонала.
— Так оно и есть, — прошипела она, когда мой шаг сбился. — Я о тебе говорю, шлюха!
— Не надо, — взмолилась я, почувствовав, как Джонни напрягся рядом. — Джонни, пожалуйста, не надо ниче…
Не слушая меня, Джонни стремительно развернулся и зашагал к Белле.
— Ты, мать твою, поговори еще!
Я приросла к месту, наблюдала их горячую перепалку и знала, что сейчас лучший момент, чтобы сбежать, но не могла сделать ни шагу.
Я устала убегать, и где-то в глубине души теплился вопрос: не Джонни ли держит меня на месте?
Казалось, что так, особенно когда я услышала вопли Беллы и его ответное рычание.
Вокруг собиралась толпа, но Джонни это ничуть не беспокоило.
— Оставь ее в покое, — требовал он. — Ее дела тебя не касаются.
— Меня твои дела касаются, — орала в ответ Белла.
— Ты бредишь, — взмахнул руками Джонни.
— Значит, ты мне врал, когда говорил, что у тебя никого нет? — рычала она.
— Считай как хочешь, мне посрать, что ты думаешь! — кричал Джонни. — Просто не впутывай ее в свои сучьи разборки.
Он меня защищал.
Не брат.
Не Клэр.
Не Лиззи.
Не учитель.
Нет, тот парень, который заставлял мое сердце с ровными промежутками вонзаться ножом в ребра, а здравый смысл — молчать, сейчас он стоял посреди школьного коридора, защищая мою честь.
Вчера он меня отверг, а сегодня разбирался с моей обидчицей.
Голова шла кругом, я была сбита с толку.
— Ее, Джонни? — прошипела Белла, готовая уничтожить меня взглядом. — Серьезно?
— Держись от нее подальше, — угрожающим тоном предупредил Джонни. — Полезешь к ней еще раз — и тебе не понравится, что будет.
— Ты мне угрожаешь? — исходила злобой Белла. — Интересно, что скажут об этом твои тренеры в Академии?
— Так позвони им и спроси, — бросил он, повернулся и пошел ко мне.
Вид у него был такой грозный, что я невольно сжалась.
— Идем, — приказал Джонни, подойдя ко мне. Он коснулся моей спины и подтолкнул вперед. — Мы уходим.
Я растерянно позволила ему увести себя от глазеющей толпы.
— Куда мы идем? — шепотом спросила я, стараясь поспевать за его шагами.
— Подальше отсюда, — сквозь зубы ответил он.
— Почему?
— Потому что, если я останусь и она скажет тебе еще что-то, я не выдержу. Если ты останешься и она что-то тебе скажет, я тоже не выдержу, — напряженно объяснил он. — Так что мне нужно уйти. — Он толкнул плечом стеклянную дверь, выводя меня наружу. — А ты должна пойти со мной.
И мы вышли под дождь.
— Я… это… в порядке, — шептала я, поспевая за Джонни.
Он вел меня по двору, и мои эмоции так и бурлили.
— Шаннон, ты мне наврала, — тихо сказал он, шагая к спортивному корпусу. — Она что-то тебе сказала.
— Я не хотела создавать тебе проблемы, — призналась я.
— Это не тебе решать, — ответил он. — Ты мне наврала и о том, что она тебя ударила? Тебе поэтому больно?
— Нет, — прохрипела я. — Здесь я сказала правду.
К сожалению.
— А твоя шея?
— Это была не она, — только и могла ответить я.
— Больше не ври мне, — наконец сказал Джонни, искоса глянув на меня. — Я этого не выдержу.
— Не буду, — сказала я, ненавидя вранье, слетевшее с моих губ.
Мы подошли к спортивному комплексу и поспешили внутрь, радуясь, что оставили дождь за порогом.
Я семенила за Джонни. Эта часть школы была его местом силы, а не моим.
Я шла за ним и смотрела на его спину.
Когда мы остановились у двери мужской раздевалки, я опять растерялась, но Джонни держал дверь и ждал, пока я войду.
Словно пугливый жеребенок, я вошла и подпрыгнула от удивления, услышав, как за нами захлопнулась тяжелая дверь.
Могучий дух мальчиков-подростков чуть не сшиб меня с ног.
Эта смесь пота, дезодоранта и телесных жидкостей была такой мощной, что мне пришлось сдержать рвотный позыв.
Не то чтобы запах мне был незнаком — вспомним Джоуи, но от вони в раздевалки у меня заслезились глаза, учитывая тот факт, что здесь собиралось не менее сорока парней.
Чувствуя себя на
