Поле завершалпорыжевший перелесок, за ним расстилалось следующее поле, но там уже никого небыло. Только черной точкой исчезал догоняющий охоту Михаил.
Ольга улыбнулась,расправила плечи, встречая в лицо прохладный осенний ветер.
Охота на оборотня!Что за чушь порой лезет в голову мужчинам!
Лес был хрусток отопавших листьев и веток. Сначала по дорожке, потом свернула между елками.Голоса, казалось, неслись отовсюду. - Туда, барышня, туда, — замахал рукойпоявившийся из кустов егерь.
Крайний пост.Собака вьется под елками, кидается на кобылу.
Ольга кивнула,углубляясь в чащу. Облава началась. Собачий лай ширил лес, значит, гончиевзяли след. Сейчас зверя поднимут, погонят по кругу, выводя на стрелков.Увидеть бы в этот момент Ивана, заглянуть бы в его горящие азартом глаза,услышать, как он шепчет: «Ольга!»
Девушка до тогозамечталась, что не заметила, как кобыла уперлась в густой валежник. Надообходить.
— Вот вы где! —Михаил с треском вывалился из кустов бузины. — А я кричу, кричу. Зверь пошел.Матерый, чертяга! Водит собак, те ничего сделать не могут.
— Мишенька,неужели вы верите во всю эту чушь?
Ей не хотелосьоставаться один на один с тревожным лесом, поэтому она и завела этот разговор.
- События за насвсё решают, — Михаил собрал повод в левую руку, свободно опустив на бедроправую. — Люди-то гибнут.
— Люди гибнутпостоянно. Смешно приписывать все одному зверю. Так не бывает.
— Зато какзахватывающе! Представьте: полная луна, тело разрывает от желания крови... —Михаил демонстративно дернул ворот рубашки, словно захотел ее разодрать.
— Вы путаетеоборотней с вампирами, — тоненько рассмеялась Ольга.
То, как легко онаэто сказала, вызвало в Михаиле удивление. Он взглянул на ее маленькую крепкуюфигурку и от смущения почесал ус.
— Это вампировдолжно тянуть на кровь, поближе к людям, — как бы между делом промолвилаОльга, — а оборотней подальше от них, в лес.
— А говорите, чтоне верите, — смущенно хмыкнул Михаил. И что-то в ее светлых глазах показалосьему странным.
— А пока выходит,зверь оказался хитрее , — девушка сменила тему разговора.
— От Ивана ещеникто не уходил, — бодрился Михаил, но, взглянув на спутницу, по-Нял, чтосказал лишнее. Она опять раскраснелась.
- Но ведь тот,кого вы преследуете, — человек, — не поднимая глаз от холки кобылы, произнесладевушка. — Если это, как вы говорите, оборотень.
Они уже стояли.Звуки охоты кружили вокруг них, казалось, весь лес был втянут в азарт
погони.
- Скажете тоже!Обыкновенный зверь! — Михаил послал вперед коня, и тут же под тонкие ногиахалтекинца выкатилось огромное серое животное.
В первую секундуничего нельзя было разобрать, кроме густой шерсти, унизанной веточками илистьями. Распахнутая пасть с вывалившимся языком, блестящие ненавистью глаза,черная полоса на спине.
Первымисреагировали кони. Ахалтекинец вскинулся на дыбы, заставляя седока припастьгрудью к высокому седлу. Смирная кобыла Ольги коротко игогокнула, отпрыгивая всторону. Девушка вскинула руки, сползая с седла. Нога подвернулась, и онаупала прямо к лапам
зверя.
Первое, чтобросилось ей в глаза, — мощные длинные когти на сильных лапах и белая Шерстьна одной из них. Больше ни на что посмотреть не успела.
- Поднебесный,стоять! - орал где-то у них над головами Михаил. Взбесившийся конь не слушалседока, храпел, вскидывая передние копыта. — Пошел!
Горячее жало хлыстаупало как раз между девушкой и волком. Зверь дрогнул и исчез в кустах.
— Вы живы? —склонился с седла Михаил. Ольга ничего не смогла сказать, только
нервно кивнула,чувствуя, как в голове у нее от этого движения что-то оборвалось.
— Будьте здесь!
Подбирая плетку,Михаил понесся в лес, туда, где, как казалось Ольге, все еще слышался легкийшуршащий шаг волка.
Но тут шорох сноваприблизился, она испуганно вскрикнула, оборачиваясь.
Сначала на полянувылетела собака, зло ощерилась и зарычала на девушку. Острые клыки белели.
- Стрелка, стоять!Фу!
Голос накрыл еесверху защитным колпаком, и девушка беспомощно закрыла глаза.
— Ольга Сергеевна?Что? Укусила?
Иван спрыгнул сконя и, не выпуская повод, подбежал к девушке. - Куда?
- У меня Ласточкаубежала... — пробормотала Ольга, не в силах разглядеть Ивана. Зачем онавспомнила о своей лошади? Перед глазами у нее все плыло. Хотя она смотрелатуда, откуда раздавался голос, лица девушка не видела, лишь размытое пятно.Оно двоилось, троилось... И только глаза такие любимые, но почему-то сейчасотчужденные.
— Ольга! — Иванпохлопал ее по щекам, приводя в чувство.
— Ой! — Ольгаприжалась к сильному плечу, ее трясло, но слез не было.
- Говорил я, домасидеть надо! — не стал размениваться на нежности Иван.
Отстранил ее отсебя, оглядел. Во взгляде ни капли нежности, только сухой интерес -если собакаукусила, то куда.
- Ну, вот! — Онподнял ее руку в разорванной перчатке. — Оцарапались.
- Тут волк был, аЛасточка испугалась и...
- Мишка где? —Лицо Ивана закаменело.
- За волкомпоскакал. — Она слабо повела рукой в сторону, куда, как ей показалось, скрылсяМихаил. И только сейчас заметила порванную кожу перчатки, стала натягиватьткань на палец. Все было так неуместно, так
неловко.
- Ждите! - Иванподнялся. - Стрелка, сидеть! Охраняй!
Собака, еще минутуназад лаявшая на след, послушно села рядом, мотнула хвостом, собирая на шерстьлистики и хвоинки.
Снова раздалсятреск веток. Но шел он не оттуда, куда уехал Иван. Собака поставила ушкидомиком, нетерпеливо перебрала передними лапами.
- Помогите! —послышалось как из-под земли.
Стрелкавзвизгнула, но Ольга положила руку на рыжую холку.
— Тебе же сказали,сидеть! — прошептала она, вглядываясь в прозрачные кусты. — Ласточка! —позвала она на всякий случай.
Кусты раздвинулись,выпуская человека. В глаза бросились борода, рваная рубаха, босые ноги. Потомбыстро оглядела его всего — высокий, сильный, весь словно заляпан чем-тотемным. Штаны рваные. И только взгляд показался знакомым — черный, с искраминенависти. Вышел, прислонился к дереву, сполз на землю.
