— Ты шутишь. И это логово чудовища, где мне полагаетсябороться со злодеяниями?
Алек уже выбрался из машины, и я поспешила за ним поподъездной дорожке. Стоявший здесь автомобиль показался мне подозрительнознакомым.
— Эй!
Мой спутник обернулся и жестом велел мне вести себя тише.
— Но этот дурацкий старый «исузу» принадлежитПолу, — настойчиво заговорила я, понизив голос. — Он встречается смоей матерью. Погляди, это наверняка его внедорожник. — Я указала на окномашины. — Он навесил около полусотни хвойных освежителей воздуха назеркальце заднего вида, потому что курит в салоне, но не хочет, чтобы моя мамаэто заметила.
Алека все это явно не волновало, поскольку он так и неостановился, пока не подошел к боковой двери, и мне пришлось опять ускоритьшаг, чтобы нагнать его.
— Мы входим.
— Что? Господи, нет! Ты вообще меня слышал? Это домПола, и я ни в коем случае сюда не зайду. Твой определитель чудовищ испортился.Кроме того, у него свидание с моей матерью, и, только взгляни, там даже свет негорит. Вероятно, их здесь нет, или еще того хуже. Фу. Возможно, они…
Алек одной рукой прикрыл мне рот, а второй направил меня кдвери.
— Ты это чувствуешь?
Его ладонь задержалась на моей, и мне захотелось, чтобы онобнял меня, как раньше.
Внезапно холодок страха просочился сквозь дверь и ленточкамипополз вверх по моей руке. Я попыталась отпрянуть, но Алек мне не позволил. Застрахом последовали ярость и омерзение. Их горячие коготки вонзались в моюплоть, хотя отметины от них оставались только на моем разуме — и на душе.
— Мы входим сюда, — повторил Алек, выпустив моюруку. — И помни, верь мне. Я твой защитник.
Как только он договорил, мы оказались по другую сторонудвери. Вот бы он все-таки предупреждал, собираясь перемещать нас впространстве.
Алек подтолкнул меня к лестнице, заодно вернув в реальныймир, из которого я столь безуспешно пыталась сбежать. Словно призраки, мыбесшумно проскользнули на второй этаж. С каждым шагом удушающее дымное зловониестраха становилось все сильнее. Меня начало подташнивать. Дальше Алек пошелпервым. Я чуть заметно вздохнула. Ладно, все верно. Он мой защитник. Кромесверхспособности мгновенно перепрыгивать с места на место, словно с одноготелеканала на другой, и поцелуем превращать людей в непонятного рода вампиров,он еще должен был обладать сверхъестественной силой (как и сверхъестественнойсексуальностью). Двигаясь первым, он сможет побить любое древнее чудище,затаившееся в темноте.
Мы зашли в комнату, где не было никакой мебели, заисключением металлического стола — из тех, на которые в моргах укладываюттрупы. В холодном помещении стояла вонь отбеливателя и крови, и эта смесьпревращалась в алые и белые струйки дыма, разъедающие мне глаза. Я окинулавзглядом комнату, пораженная тем, насколько четко я вижу сквозь дым и тени.
В одной из этих теней я и заметила ее вьющиеся каштановыеволосы. Выскочив из-за спины моего защитника, я метнулась к ней.
— Мама?!
Тишина обожгла мои уши.
— Мама! Мамочка!
Нежная ванильная дымка, окружавшая ее раньше, едва тлеласреди ржавых щупалец безнадежности и паники, ослепивших меня ужасом. Слезыхлынули по моим щекам, а горло мгновенно пересохло.
— Алек, она не шевелится. И я не понимаю, что с ней!
Он тотчас же оказался рядом. Я потерла глаза, осушив слезы ипроморгавшись сквозь дымку иного мира. Он поднял на руки обмякшее тело моейматери — она выглядела такой неестественно неподвижной и беспомощной, что уменя в животе все перевернулось. Мама никогда не бывает беспомощной! Не можетбыть!
— Она дышит. Уверен, с ней все будет в порядке, —начал было успокаивать меня Алек, но, словно в паршивом ужастике, именно в этотмиг и появился злодей.
— О, вы только посмотрите. Да у нас тут вечеринка.Дженна, почему же ты не сказала мне, что хочешь посмотреть? Это можно было быустроить. Я люблю зрителей.
Приближающееся ко мне существо выглядело как Пол, — какчеловек, которого я почти не знала. Затем мои глаза вспыхнули жаром, его телозадрожало, словно воздух над раскаленным летним шоссе, и я увидела его истинныйоблик. Вокруг него клубилась отвратительная дымка, но не скрывала, а скорееобнажала наполнявшее его зло — суть мерзкой твари, каковой он являлся на самомделе. Души людей, которых он убил, визжали в нем, вились багровыми лентамидымчатой муки и пытались процарапать себе путь наружу из-под его серой плоти.Глаза твари вращались в орбитах, кишащих паразитами, а взгляд не отрывался отменя. Гнилостная, пропитанная ложью жижа капала с его иссушенных губ иразъедала пол там, куда попадала.
И мои новые сверхспособности тут же позволили мне понять,кто передо мной. Это был Аластор, греческий демон, подталкивающий других кгрехам и злодействам.
Так вот кто был тот серийный убийца! И теперь он нацелилсяна мою маму.
На полпути к нам он остановился, его тело вновь замерцало,возвращая облик Пола, с помощью которого он обманом привязал к себе мою мать.
— Итак, сперва мамочка или ты со своим дружком?
И тут меня осенило. Мой дар стал ясен мне без остатка. Яобернулась к своему спутнику.
— Алек! — командным голосом, в котором я с трудомузнала свой собственный, приказала я. — Вытащи ее отсюда! Звонидевять-один-один! — А затем вновь повернулась к демону. — Как насчетначать с меня, засранец?
Еще не договорив, я широко раскинула руки, и все нитиэмоций, клубящиеся в комнате, хлынули ко мне, окутывая меня и наполняяневероятным приливом сил. Я ощутила, как темные чувства, мерцавшие вокругАластора, коснулись моего тела, и познала гнев, и ненависть, и ужасную силучистого зла.
Во рту у меня вдруг выросли зубы, о которых я и неподозревала, а тело затрепетало от силы поглощенных мной эмоций. Мнеприходилось думать — мои чувства сами подталкивали меня к действию. Я бросиласьна человека, которому доверяла моя мать, обхватила ладонями его горло ипопыталась сорвать с него покров плоти. Никогда прежде я не испытывалаподобного чувства необузданности и свободы. Я наслаждалась, видя, как трещитего кожа, как выпучиваются глаза, слыша его испуганное поскуливание. Тьмавливалась в меня, делая все больше и могущественнее, и мне хотелось разорватьего в клочья.
Но прежде чем я успела довести дело до конца, Алек оттащилменя от противника и швырнул в стену с такой силой, что будь я все еще живой,то наверняка погибла бы на месте. К тому времени, как я оправилась отпотрясения и поднялась на ноги, Алек уже прикончил врага, попросту свернув емушею. По-моему, эта дрянь слишком легко отделалась!
Я бросилась на Алека, едва не сбив его с ног. Клыкивонзились мне в нижнюю губу, на язык брызнула янтарная кровь, и от этого гневлишь возрос. Мой спутник сумел устоять под напором, но вместо того, чтобыударить в ответ, спокойно обхватил руками мое раздувшееся от гнева тело икрепко сжал. Нас обоих окутал исходящий от него запах осени. И, словнопрохладный сентябрьский дождь, следующий за палящим зноем лета, его близостьсмыла мою ярость. От нахлынувшей слабости я вдруг расплакалась.
