В прямом смысле кабальеро.
Прямо сейчас Эмилиано смотрел, как по дороге к дому едет всадник. С такого расстояния в предрассветном сумраке невозможно было рассмотреть детали, только темную фигуру на белом коне. И сомбреро. Чертово сомбреро. Как и писала бабка.
Обе части сознания слились, и Эмилиано будто бы очнулся. Он выкинул сигарету, прямо вниз с балкона, краем глаза успев заметить, что бычок врезался в розовый куст, взорвавшись искрами, и повернулся, собираясь уйти в дом. Но, как оказалось, не только он заметил незваного гостя. На балкон вышел начальник охраны – Тони.
– Я прошу прощения, но…
– Я видел, – отмахнулся Эмилиано, отодвинув слугу с дороги. – И почему его пустили на мою землю?
– Я не знаю, но разберусь.
– Тогда зачем ты пришел ко мне?! – разозлился Эмилиано. – Сначала разбираешься, потом докладываешь…
– Патруль не отвечает.
Обычно Тони не позволял себе перебивать босса. Это заставило Эмилиано остановиться и прислушаться к его словам.
– Что ты хочешь сказать?
– Возможно, этот парень опасен, – прямо заявил Тони.
– Ну что за кино? Хочешь сказать, он…
В этот момент до них донеслось пение. Если можно так назвать сиплый хрип с посвистами под аккомпанемент ритмично стучащих копыт. Эмилиано с большим неудовольствием отметил, что волосы на спине встали дыбом.
– Все может быть, – спокойно ответил Тони, хотя, судя по лицу, тоже впечатлился песней. – Я должен предполагать худшее. Мне нужно проводить вас в безопасное место.
– Что он поет? – невпопад спросил Эмилиано. – Можешь разобрать?
– На испанском, кажется. Я спрошу у него, если это так важно, а сейчас, пожалуйста…
Тони не договорил, его перебил крик незваного гостя:
– Хозяева! Эй! Есть кто дома?
Эмилиано посмотрел на Тони, как бы спрашивая, что делать. Тот только отрицательно помотал головой. Судя по совсем отчетливому стуку копыт, гость уже совсем близко к парадному входу.
– Никого нет? Как мне повезло! – незнакомец вдруг рассмеялся жутким, нездоровым сипящим смехом. – Значит, я просто заберу свое! Это оказалось проще, чем я думал! Да, намного проще!
– Не отвечайте, – шепотом сказал Тони. – Я сам.
– Неужели в таком большом доме нет ни одного мужчины?! – не унимался незнакомец. – Ну же! Я не гордый! Нет, совсем не гордый – я могу говорить и с половиной мужчины, не стесняйтесь, амигос!
Эмилиано молча повернулся и пошел к сейфу.
– Нет, сэр, ситуация под контролем, мои ребята… – вскинулся Тони.
– Заткнись, – приказал Эмилиано и открыл сейф. – Это мой дом и моя земля!
– О, проклятое животное! – донеслось с улицы. – Ты не должен есть розы! Ты лошадь, лошади не едят розы!
– Это провокация, – предупредил Тони.
– Это бабкины розы, – ответил Эмилиано, заряжая винтовку.
– Я могу приказать, и его просто пристрелят.
– Или едят? – громко разговаривал сам с собой незнакомец. – Но ты все равно не должен так делать! Хотя выглядит аппетитно, согласен… Да, очень аппетитно… Может, и мне попробовать?
Этот спектакль окончательно вывел Эмилио из себя. Он зло дернул затвор и вышел на балкон. Ровно посреди большой круглой клумбы стоял конь и невозмутимо жевал розовый куст. На коне восседал мужчина в сомбреро. Лица его Эмилио видеть не мог, мешала шляпа, а вот две кобуры с огромными револьверами заметил сразу. Мужчина приподнял сомбреро и улыбнулся отвратительной, неестественно широкой улыбкой.
– Я ошибался! – признал он. – Я не готов говорить с половиной мужчины, позови кого-нибудь другого.
Вместо ответа Эмилиано направил на него винтовку и выразительно дернул затвор. К своему стыду, он поздно сообразил, что несколько секунд назад уже делал это. В итоге грозный, узнаваемый всеми лязг затвора сменился позорным звоном прыгающего по плитке под балконом патрона. Незнакомец невозмутимо дождался, пока все утихнет, и тяжело вздохнул.
– Амиго, хочешь, я сделаю вид, что этого не было, и ты еще раз эффектно и грозно выйдешь из дома?
– Заткнись! Ты на моей земле, и я могу пристрелить тебя! Это Техас!
– О, из первого совсем не следует второе, – покачал головой незнакомец. – И я пришел забрать то, что мое по праву.
Эмилиано вспомнил, с чего все начиналось, и почему-то только сейчас подумал об очевидной странности. Допустим, этот мексикашка мог знать о тексте завещания. Знал, что нужно приехать на рассвете, на коне, в сомбреро и все прочее. Но бабка умерла буквально пять часов назад. Откуда он вообще знает об этом? У него свой человек в доме? Врач? Семейный доктор? Нет, ему это ни к чему. Кто-то из охраны? Может, поэтому мексикашку пропустили сюда?
– Ты очень медленно думаешь, амиго, – прервал размышления Эмилиано незнакомец. – Это меня огорчает. Да, так и есть.
– Я сказал, заткнись!
– О, у меня нет проблем со слухом. Я и в прошлый раз тебя слышал. Просто игнорирую. Но мне приятно, что ты пытаешься быть вежливым. Да, очень приятно.
Эмилиано понимал, что не контролирует ситуацию. Этого психа совсем не пугала винтовка.
– Мои ребята готовы, – уловив сомнения хозяина, шепотом подсказал из комнаты Тони. – Просто отдайте приказ.
– Я приехал не для того, чтобы стрелять, – будто услышав слова начальника охраны, сказал незнакомец. – Но если вы настаиваете… Иногда мне обидно, что никто не знает, как хорошо я стреляю. Знаешь, почему никто не знает?
Эмилиано не собирался подыгрывать этому хвастливому психу, но подозревал, что револьверы у него не для красоты.
– Завещание не имеет силы! Мои юристы подтвердили это!
– Хм… Это несколько осложняет дело… – покачал головой незнакомец. – Мои юристы утверждают обратное.
– Что еще за юристы?
– Коста Дереча и Ихо Муэрто, – мужчина указал на один револьвер, потом на второй. – И я бы посмотрел, как твои юристы спорят с моими. Да, амиго, посмотрел бы.
– Только прикажите, и мы его уложим, – напомнил о себе Тони.
– Можем решить наш спор игрой! – предложил вдруг незнакомец. – Слыхал про мексиканскую рулетку?
– Что за чушь? – возмутился Эмилиано.
– О, это как русская рулетка, только патронов в барабане шесть! И стрелять желательно не в себя. Очень увлекательно, да, амиго!
Эмилиано почему-то стало смешно. Он совсем перестал понимать, что несет этот псих. Потом ему показалось, что незнакомец провоцирует конфликт. Ему действительно хочется, чтобы началась перестрелка?
– А что, если я просто вызову полицию?
– Я скажу, что ты уловил суть мексиканской рулетки, – немного помолчав, сказал незнакомец. – Выигрывает тот, кто не участвует в игре.
– Тогда проваливай, – то ли попросил, то ли приказал Эмилиано.
– Не могу.
Впервые в его голосе не было насмешки. Но был странный холод, как бы вырвавшийся наружу, как только в паясничанье появилась маленькая щель. Эмилиано почему-то представил, что глаза незнакомца скрыты шляпой потому, что они заиндевели.
– И что мы будем делать?
– Исполнять завещание твоей бабки, – пожал плечами незнакомец.
– Бабушки! – поправил его Эмилиано.
– У этого, наверное, есть какое-нибудь название… Стокгольмский синдром или вроде того. Да, вроде того.
– Ты о чем?
– Твоя бабка – злейшая из мегер! И я бы на твоем месте стал праведником, коих свет не знал!
– Это еще зачем? – совсем потерял суть разговора Эмилиано.
– Чтобы не попасть в то пекло, где сейчас твоя бабка! Там теперь совсем невыносимо!
Повисла тишина. Тони в очередной раз напомнил о себе, но Эмилиано его проигнорировал.
– Как тебя зовут?
– Сид.
– А на самом деле?
– А на самом деле меня никто не зовет по доброй воле. Да, амиго, никто, – он снова отвратительно улыбнулся.
– Сид так Сид, – согласился Эмилиано. – Откуда ты знаешь мою бабку?
– О, ты не хочешь об этом знать, – покачал головой Сид. – Это дорога в один конец.
– Что за чушь?! – разозлился Эмилиано.
– Поверь, если я расскажу тебе все, то ты сунешь винтовку себе в рот и нажмешь на спуск. Да, так и будет.
– И ты решил меня обезопасить? – усмехнулся Эмилиано. – Ладно, откуда ты знаешь про завещание?
– Я… – Сид задумался, вероятно, подбирая слова, – участвовал в его составлении.
– Как именно?
– Этого ты тоже не хочешь знать.
– Иными словами, ты предлагаешь мне верить человеку, который не отвечает ни на один вопрос?
– Только таким людям и надо верить, амиго! – обрадовался Сид. – Если человек не хочет отвечать на вопрос, значит, он не хочет врать. Я мог бы наплести тебе любую
