Сёдермальм – на другом конце города. Лиза играла на виолончели, танцевала джаз и пела. Пекла шоколадные маффины и ванильное печенье. Вся их семья поглядывала в сторону Америки. В средних, а затем и в старших классах мы с Лизой и Мией были маленькой компанией – иногда ходили втроем, иногда по двое, в разных комбинациях.
А теперь Лиза тяжело больна. Насколько велика вероятность, что я тоже? Две бывшие одноклассницы, которым нет и сорока пяти? Можешь выдохнуть. Уплотнение, которое ты нащупала, – это что-то другое.
* * *
Снимите, пожалуйста, футболку – давайте посмотрим, вытяните руки в стороны – да, вот оно. Доктор Моника Хедман кивает. Я запоминаю ее имя. Облегчение оттого, что попала к врачу-женщине – доктор Моника уже на пенсии и принимает в поликлинике всего раз в неделю. На самом деле она работает только с пациентками старше семидесяти пяти. Но почему она не может сказать, что ничего не чувствует? Что я все придумала.
Сначала мы поговорили о папе. О его внезапном уходе. «Это хуже всего, – говорит она, – скоропостижная смерть, когда не успеваешь попрощаться». Я не плачу, просто объясняю, что у меня не было времени заниматься своей грудью, я так много работала, поездки в Англию были запланированы заранее… а потом умер папа. Обширный инфаркт. Моника кивает. Она сидит за компьютером, но постоянно удерживает меня взглядом – не отпускает. Разве я падаю? Она говорит, что надо как можно скорее пройти маммографию. «Обычно женщины записываются сами, но я сделаю это за вас прямо сейчас. Запишу вас в Центр груди, это напротив магазина маскарадных костюмов, знаете? На Дроттниггатан».
Нет, не знаю. Никогда не интересовалась маскарадными костюмами. В голове проносится забавная картинка – доктор Моника в магазине карнавальных масок. Я слышу длинные гудки, но Центр груди уже закрылся. Летом они не работают по пятницам, а сегодня четверг, уже пятый час вечера. Она снова ловит мой взгляд. «Скажите, что согласны на любое время, а если у них полная запись, пусть возьмут ваш номер и перезвонят, если кто-то откажется. Звоните прямо в понедельник. Выпрашивайте талончик».
Потом она говорит, что слушала меня по радио и читала обо мне в последнем выпуске журнала «Мы» – о том, как мне грустно расставаться с Май. Я удивлена тем, что она меня узнала. Оказывается, мы почти соседи, живем в соседних кварталах. «Когда утром пробки, я обычно сокращаю путь через Норрбю, – говорит она. – Это может быть киста. Но надо проверить». Она объясняет, что написано в направлении, отдает его мне, говорит, чтобы я прочитала. Ее маме как-то дали направление и ничего не рассказали. «Я никогда не пишу то, чего не говорила пациентке», – говорит Моника. Она спрашивает, что заставило меня обратиться к врачу. Ей всегда интересно, почему пациенты в конце концов все-таки решаются прийти. Я отвечаю, что нащупала отчетливое уплотнение под мышкой, но, по-моему, умалчиваю о том, что Матс просто набрал номер и мне пришлось записаться не только на маммографию, но и в поликлинику. Сначала я позвонила в другую поликлинику. Там мне ответили, что уплотнение может оказаться чем угодно и ничего срочного тут нет. А здесь, в поликлинике Ханден, медсестра отнеслась ко мне внимательно. Более того, она сказала: я запишу вас к очень опытному врачу, к женщине. Вы ведь хотите попасть к доктору-женщине? О, спасибо, отвечаю я, а положив трубку, кажется, плачу.
В конце приема доктор Моника говорит, чтобы на выходных я делала вот так. Она машет руками, словно закидывая что-то через голову назад, за спину. Она несколько раз повторяет этот жест, и я покорно повторяю за ней. Мы проделываем это вместе, стоя друг напротив друга и энергично вытягивая руки. Затем она говорит: «А в понедельник в восемь утра вы позвоните в Центр груди».
Я вижу страх в ее глазах.
* * *
В Южной больнице кабинет маммографии по пятницам работает. Надо заставить себя позвонить. Как бы ни было страшно. Сколько раз доктор Моника внушала мне, что я обязательно должна записаться на маммографию? Я звоню. Медсестра берет трубку. Сердце колотится как сумасшедшее. У меня направление в Центр груди, но они по пятницам закрыты… Она перебивает меня. «Но в понедельник ведь они откроются». Я понимаю, но моя врач сказала, что мне надо во что бы то ни стало записаться… «У нас полная запись. Тут вообще очередь, много неотложных случаев, люди подолгу ждут. С чего вы взяли, что здесь будет быстрее? Что вас тут запишут?» Я пытаюсь объяснить, что доктор определенно нащупала в моей груди новообразование. И что в прошлом годуя пропустила маммографическое обследование. А может, лучше просто повесить трубку. Слез нет. Сердце тяжело стучит в груди. Вдруг записаться на понедельник тоже не получится? Как быстро распространяется опухоль. Растет.
Суббота. Мы с Эстрид идем в Скансен. Эльса уехала на выходные к подруге на остров Блидё. Приходится просто ждать… Эстрид все время рядом. Мы покупаем мороженое в киоске, украшенном иллюстрациями Ландстрёма, слушаем живой оркестр, смотрим на волков, рысей и тюленей. Вдруг перед нами возникают две женщины в возрасте – они останавливаются, мы останавливаемся, смотрим друг на друга и молчим. «Я вас знаю», – нарушаю я наконец тишину. И тут же слышу в ответ: «А я вас». Это доктор Моника Хедман с подругой. Здесь. В Скансене. «Вы знаете, что надо сделать в понедельник, – говорит она. – Выпрашивайте любое время. Вдруг кто-то откажется от записи. Все будет хорошо. Вас запишут. А я оформлю более вразумительное направление, чтобы они сразу все поняли».
Почему доктор Моника так настаивает, чтобы меня записали как можно скорее? Что такое она знает и не говорит?
* * *
Воскресенье на островке Ноттарё. Еще один песчаный пляж. Совсем рядом с островами Олё и Утё. Мелкий мягкий песок. Высокое небо, прозрачный воздух. По ощущениям – градусов восемнадцать, от силы девятнадцать. Вода такая холодная, что сразу ноги сводит – градусов четырнадцать или около того? Максимум шестнадцать. Я мерзну. Непрерывно думаю об опухоли. О смерти. Как сохранить спокойствие в последние дни летнего отпуска. Эстрид так грустит о том, что скоро отдыху конец. Конец лету, которое не получилось. Дождь в Англии. Раздражение и стресс. Смерть дедушки. Мое уплотнение в груди. Я должна стараться ради них. Купаться, есть мороженое, смотреть фильмы, устроившись на диване. Не плакать. Не ежиться. Не сводить все свое существование к этому новообразованию в правой груди. Которое болит. Злокачественные опухоли
