пригорят, индейка жарится.
Д и а н а. Неси!.. Бэллочка, помоги.
Торжественно открываются настежь двери. Н о с и л ь щ и к и вносят огромную вазу, закутанную в рогожу. Ставят, раскланиваются и уходят. Поля — за ними.
(Срывает рогожу.) Боже! Какая красота!
П о э м а (снимает с вазы розовый конверт, быстро раскрывает, торжественно читает). «Цветку душистых прерий. Жора».
Б э л л а. Шедеврально!
П о э м а (целует письмо). Любимый мой! Золотой!
Д и а н а (внезапно). Горелым пахнет… (Хочет уйти.)
Б э л л а. Диана Михайловна, у меня к вам просьба…
Д и а н а. Устроить брата в Киевском совнархозе?.. И не проси, и не умоляй.
Б э л л а. Зачем так высоко? На куреневской базе. Есть свободная вакансия… Совсем не ответственная…
Д и а н а (важно). Это другое дело. Подумаем… (Уходит.)
Б э л л а. Звонок Карпа Карповича — и все!
Д и а н а (за сценой). Что ты наделала? Что наделала?
Г о л о с П о л и. А чем я виновата? Чем?
Д и а н а. Замолчи!.. Иначе не знаю, что сделаю… (Входит в гостиную.) Какой ужас!
П о э м а. Что случилось, мамочка?
Д и а н а. Пирожки сгорели!.. В уголь!
П о э м а. Я кому говорила — давно надо прогнать!..
Д и а н а. Прогони, а работать кто будет? Ты?
П о э м а (вспылив). На что ты намекаешь? На что?
Д и а н а. Молчу, молчу…
Снова звонок.
П о э м а. Поля!.. Поля!.. Кто? Ой, может, он?
Все прихорашиваются перед зеркалом.
Входит Г а л я.
Г а л я. Добрый вечер!
Д и а н а (холодно). Здравствуй, Галя!
П о э м а. Здравствуй!.. (Бэлле.) Ты знакома?
Б э л л а. Как же, как же… Из Захлюпанки!
Д и а н а. Бери выше — уже киевлянка! Студентка строительного института… (Гале.) Ты к дяде?
Г а л я. Хочу повидать…
Д и а н а. Он будет к полуночи. Как всегда.
Входит П о л я. Она в зимнем пальто, с чемоданчиком в руках.
П о л я. Вот я и ухожу от вас! Закройте за мной двери.
Д и а н а (удивленно). Как закрыть?
П о л я. Своими нежными ручками. До свиданьица!..
Д и а н а. Поля. Поля!
П о л я. Я была и буду Поля, а вы… Пропади вы пропадом — пиявки в нейлоне! (Быстро уходит.)
П о э м а. Какое нахальство!
Д и а н а (бежит за ней). Поля!
П о э м а (тоже бежит). Полечка!..
Б э л л а (закуривает папиросу). Завидую вам, Галочка! Вот вы учитесь, закончите институт — и перед вами все дороги открыты.
Г а л я. Не понимаю… Вы же кончили институт?
Б э л л а. А работы по специальности в Киеве нет. Секретаршей работаю…
Г а л я. Поезжайте в Кировоград, Винницу…
Б э л л а. Дорогая моя!.. Вы выросли на селе. Для вас и Черкассы — город. А я киевлянка, для меня и Одесса — деревня.
Входит Д и а н а.
Д и а н а. Какая неблагодарность! Как с родной нянчились!
Г а л я. Диана Михайловна, скажите: что с дядей Карпом?.. Волнуюсь.
Д и а н а. А чего тебе волноваться?..
Г а л я. Но в газете… извините… Вы не читали?
Д и а н а. Что в газете?
Г а л я. О дяде Карпе…
Входит П о э м а.
Д и а н а (встревоженно). Эммочка, где наши газеты?
П о э м а. А что? Новый тираж?
Б э л л а. Ой, на этот раз я выиграю. (Вынимает записную книжку, проверяет.)
Г а л я. Я принесла… Вот… (Колеблется.) Только…
Д и а н а. Не терзай, Галя. Показывай!
Г а л я (отводит Диану в сторону). Вот. (Показывает место, где читать.)
П о э м а. Что у вас за секреты?
Д и а н а (читает и вдруг вскрикивает). Ай, ай! (Падает в кресло.)
П о э м а (бросается к ней). Мамочка! Неприятность?
Д и а н а. Ой, дай отдышаться!.. Бэллочка, выйди!
П о э м а. Иди в мою комнату.
Бэлла выходит.
Что случилось?
Д и а н а. Пропали мы, пропали… Читай!
П о э м а (читает в газете). «Президиум Верховного Совета УССР освободил от обязанностей…» (Вскрикивает.) Что? Папу освободили?
Д и а н а. Пропали мы, пропали.
Б э л л а (открыв немного дверь). Можно уже?
Д и а н а. Посиди еще, Бэллочка!
Бэлла прикрыла дверь.
П о э м а. Пусть идет…
Д и а н а. Раззвонит всем!
П о э м а. Да ведь в газетах напечатано…
Д и а н а. Она языкастее всех газет, вместе взятых…
П о э м а (раздраженно ходит по комнате). И Жоры нет. Чего он так долго?
Д и а н а. Позор! Какой позор!
Звонок в коридоре.
Поля! Поля!
П о э м а. Какая Поля!.. (Идет открывать двери.)
Д и а н а. Если отец, зови сюда! Какой позор! Какой позор!
Поэма выходит.
Входят К а р п о К а р п о в и ч и П о э м а.
К а р п о. Звала?
Д и а н а. Звала, освобожденный от обязанностей!
К а р п о. О, ты даже газеты сегодня читала?
Д и а н а (вспыхнув). Ты еще шутишь? Шутишь?
К а р п о (спокойно). А что мне плакать?
Д и а н а. Галочка, выйди!
Галя направляется к выходу.
К а р п о (останавливает ее). Не торопись, племянница! Здравствуй!.. (Здоровается.) Это раз. А во-вторых…
Д и а н а. Ты… Ты не только безработная республиканская номенклатура, а и палач, инквизитор!.. Чего ты позоришь нас перед чужой девушкой?
К а р п о. Во-первых, она не чужая. А во-вторых, я никого не позорю.
Д и а н а. Выгнали тебя — и не позоришь? Выгнали ж?
К а р п о. Выгнали.
Д и а н а. За что выгнали?
К а р п о. Э… (Хочет уйти.)
Д и а н а. Не беги! Отвечай на вопрос: за что выгнали?
К а р п о. А за что выгоняют плохих работников? Думаешь, если республиканская номенклатура, то уже и неприкосновенная цаца?
Д и а н а. Что ты мне самокритику развел дома? Там (показывает вверх) надо было самокритиковаться.
К а р п о. Где «там»?
Д и а н а. Наверху, в Цека.
К а р п о. Там мне уже сказали и записали: какой ты государственный деятель, если даже дома порядка не наведешь.
Д и а н а. Не выкручивайся. За что побили?
К а р п о. А тебе от этого легче станет? (Подходит к столу.) Дайте чего-нибудь выпить.
П о э м а. Вот твой боржом… (Подает бутылку.)
К а р п о. К черту боржом!.. Дайте горилки!
П о э м а. Скоро за стол сядем…
К а р п о (наливает водку). Сядем?.. (Выпивает залпом.) Возможно, и сядем…
Г а л я. Я пойду. (Уходит.)
К а р п о. Иди, иди, племянница… (Хочет тоже уйти.)
Д и а н а. Стой! (Закрывает дверь на ключ.) За что выгнали, говори!
К а р п о. Записывай в свой протокол… За бюрократизм — раз! За то, что не рос ввысь, а больше вширь, — два! За то, что превратился в шляпу и ротозея, — три! За то, что окружил себя свояками и знакомыми, — четыре!..
Д и а н а. Я так и знала! Мы виноваты!
П о э м а. Кого ты имеешь в виду? Кого?
К а р п о. Твоих любимых подруг — раз…
Д и а н а. Постыдись… Бэлла тут!
К а р п о. Тем лучше. Пускай расскажет, какие она делишки крутила с Поцелуйко.
П о э м а. Я не позволю…
Из соседней комнаты выбегает Б э л л а.
Б э л л а. Неправда! Неправда!..
К а р п о. Так ты еще смеешь из меня враля делать? А кто был посредником между Поцелуйко и завбазою на Куреневке?.. Кто подсунул мне на подпись наряд на двадцать вагонов леса и тридцать тонн цемента?
Д и а н а. Боже мой, боже…
К а р п о. Сколько тебе перепало на этой операции?
Б э л л а. Не я, не я… Это инженер Поцелуйко…
П о э м а. Что инженер Поцелуйко?.. (Отцу.) Как она смеет?
К а р п о. Смеет, дочка, смеет… Твоего милого женишка два часа тому назад посадили.
Б э л л а. Посадили?
Д и а н а. Как посадили?
К а р п о. А как сажают пройдох и хапуг? Пришли, забрали и увезли. Прямо в тюрьму.
П о э м а. Ай!
Б э л л а (бросается к дверям). Пустите, пустите!
КАРТИНА ПЯТАЯ
Просторная комната в загсе. Два стола, покрытые скатертями, возле них —
