испуская тяжелый вздох. — Забудь об этом, я найду кого-нибудь другого, кто присмотрит за ней сегодня вечером.
Что мне делать? Я повернулся к ней спиной, зажав рот рукой и прикидывая возможные варианты. Если бы я сказал ей, чтобы она выбрала меня, а не этого корпоративного мудака, я бы солгал. Потому что я не был вариантом. Я не вариант.
Я посмотрел на татуировку на своей правой руке. Добро и зло сражались на моей коже, и это было напоминанием о том, как я провел годы, взяв на себя роль судьи, присяжного и палача в нескольких случаях.
Я сжал пальцы в кулак, пытаясь вернуть себе чувство контроля, которое ослабевало с каждой секундой нашего пребывания наедине.
— Хорошо, — согласился я, повернувшись к ней лицом. — Я присмотрю за Киарой. Иди на свое свидание.
Она посмотрела на меня с любопытством, словно опасаясь, что попала в ловушку. Может быть, так оно и было? Я не очень хорошо соображал.
— Ладно, я встречаюсь с ним внизу через десять минут, а ты весь потный. Может, сначала примешь душ?
— Он не подойдет к двери?
— Чтобы ты устроил ему допрос с пристрастием? — Она натянуто рассмеялась. — Нет, черт возьми, я не позволю ему подняться сюда. — Она махнула рукой, как будто приказывая. — Иди. Прими душ. А потом возвращайся ко мне. — Ее язык на секунду мелькнул между губами, и мне захотелось поймать его своим. — Вернись сюда, я имею в виду. Пожалуйста.
Несколько мучительных секунд я смотрел на них двоих, потом отошел от нее, ненавидя себя за то, что позволил этому моменту случиться. Но, оказавшись в гостиной, я остановился на месте, увидев книжную полку, и в моей голове промелькнули воспоминания.
Одно из них — Бьянка на своих любимых качелях в нашем семейном доме на Лонг-Айленде с книгой на коленях и яркой улыбкой.
Другое воспоминание — одно из ее писем, написанных от руки, которые она отправляла, пока я служил. Она ненавидела электронную почту, предпочитая личное прикосновение чернил к бумаге.
У меня сжался живот, когда я вспомнил, как за несколько недель до ее зверского убийства она прислала мне селфи, держа в руках журнал, в котором было опубликовано ее первое художественное произведение.
— Формально это в основном нон-фикшен, — сказала она мне. — Отчасти это история любви из реальной жизни. Но это никому не нужно знать. — Я так и не успел спросить ее, чья это была история любви, потому что ее убили.
Я закрыл глаза при последнем воспоминании. Ее надгробие. ПОКОЙСЯ С МИРОМ. Мы с братьями знали, что она никогда не обретет покой, если ее убийца будет ходить по земле. Поскольку система правосудия не справилась со своей задачей, нам не оставалось ничего другого, как разобраться с этим самим.
— Ты в порядке? — спросила Мария сзади, застигнув меня врасплох.
Я открыл глаза, оглянулся через плечо, чтобы молча кивнуть в ответ, и вышел.
Придя к себе домой, я быстро принял душ и переоделся. Надел серые треники, обулся в кроссовки, затем достал из сушилки белую футболку, так как еще не успел развесить белье. Спрятав мокрые волосы под бейсболку, я вернулся к Марии, чтобы она могла пойти на свидание. Убейте меня сейчас.
Мария ждала меня в гостиной с Киарой на коленях. Ее взгляд упал на мою промежность, а губы сжались.
— Что? — Я посмотрел вниз, проверяя, не твердый ли я, хотя тот факт, что она собиралась на свидание, заставил меня даже уменьшиться, как мне казалось, так что нет, это было не то.
— Серые треники. Бейсболка задом наперед. — Она закусила губу и встала. — Ты специально это делаешь?
— Что специально? — Я понятия не имел, о чем она говорит, но если мои штаны и бейсболка были причиной того, что она делала эту сексуальную штуку с губами, я бы носил это каждый день, черт возьми.
— В последнее время у нее проблемы с засыпанием, — сказала Мария, передавая Киару.
— Я знаю, ты уже несколько недель почти не спишь.
— Не надо ее укачивать. Просто положи ее в кроватку с любимым медвежонком Стаффи и оставь дверь приоткрытой. Я знаю, это будет трудно, но она заснет, немного поплакав.
Смотреть, как Киара плачет, и не брать ее на руки? Ха. Ни за что.
— Конечно. — Еще одна ложь. Сегодня я был в ударе. — Могу я хотя бы узнать, где ты собираешься ужинать? Когда ты планируешь быть дома?
Мария наклонилась и поцеловала Киару, слегка обняв ее.
— Ты планируешь шпионить за нами? В твоем Tahoe есть автокресло, так что ты не можешь винить меня за беспокойство.
Я обменял свой Porsche в прошлом году, чтобы помочь Наталье удержать ресторан на плаву. Я мог бы легко воспользоваться миллионами на своем сберегательном счете или деньгами, спрятанными в сейфе, но часть моего обещания самому себе измениться после переезда в Шарлотту заключалась в том, чтобы жить самостоятельно, без денег моей семьи.
— Я не буду гулять с твоей дочерью по ночам, чтобы шпионить за тобой, нет, — сказал я, пытаясь успокоить ее, хотя это была не такая уж безумная идея. — Итак, название ресторана? Время?
— Он не сказал мне, куда он меня ведет. Но он знает, что я люблю суши. А время? Не знаю. Наверное, это зависит от того, как…
Да, мне не нужно было, чтобы она заканчивала это предложение, и она, должно быть, заметила, что я не в состоянии услышать продолжение.
— Послушай, я ценю, что ты это делаешь, и знаю, что это неловко, но, может быть, это то, что нам нужно, чтобы быть уверенными, что жить по соседству — это то, что мы можем продолжать делать. — Она сделала паузу. — Я уверена, что к тебе приходили женщины, но ты делал это тихо…
— Нет. — Я покачал головой, и теперь Киара была единственной разделительной чертой между нами, когда я смотрел на нее. — И ты этого никогда не увидишь, Мария. — Это было обещание, которое я мог легко сдержать.
Она сглотнула, услышав мое уверенное признание, затем посмотрела на Киару, и я готов был поклясться, что ее глаза заблестели. — Развлекайся, малышка.
— Будь в безопасности, — выдавил я, стараясь сохранять спокойствие. Киара в моих объятиях — это все, что спасало меня от того, чтобы спуститься и выдернуть этого нового парня из машины, чтобы задать ему пятьдесят вопросов.
— Хорошо, — прошептала она, а затем ущипнула Киару за щеку.
Затем та темная часть меня, которую я не смог сдержать, вырвалась наружу.
— Если я узнаю, что он прикасался к тебе, — я хотел
