жизни миллионов людей, и вся основа существования была изменена и материально, и морально.
Правительства, находившиеся у власти, активно способствовали росту промышленности, так как стремились отвлечь внимание широкой общественности от вопросов политики, что привело к открытию многочисленных выставок, которые можно рассматривать как вехи в экономической истории. В 1818 году в Мюнхене состоялась промышленная выставка, в 1824-м – в Дрездене, в 1827 году – в Берлине, однако в каждом случае экспонировалась продукция конкретного региона. Первая выставка всей Германии состоялась в Майнце в 1842 году, первая английская выставка – в Манчестере в 1843-м. Германский таможенный союз провел одну из них в Берлине в 1844 году.
Революция, вызванная внедрением машин на фабриках, едва ли вызвала большее всеобщее удивление, чем развитие транспорта, которому теперь способствовало использование пара. В 1812 году из Америки поступило сообщение, что там работало пятьдесят пароходов. В 1816-м между Парижем и Руаном стало ходить первое судно такого рода на континенте, и оно показалось одинаково чудесным как элегантному парижанину, так и нормандскому крестьянину. Первые пароходы на Рейне и Эльбе появились в 1818 году, на Дунае – в 1830-м. В 1833 году Англия построила свой первый военный корабль с паровым двигателем.
Модная иллюстрация
Париж, 1819
Конная железная дорога Линц – Будвайс
1834
Но даже пароходы не вызывали такого удивления у людей, как локомотивы. Трамваи, запряженные лошадьми, были известны в Австрии и Англии с 1832 года, причем один из них курсировал между Линцем и Будвайсом, но то, что пар будет способен перевозить людей, казалось невозможным, и была написана целая библиотека работ, доказывавших неосуществимость этого. Даже такие известные ученые, как физик Араго, в 1836 году самым догматичным образом высказывались против нового открытия, между тем в 1830 году первый локомотив проехал из Ливерпуля в Манчестер. Первая железная дорога в Германии проходила от Нюрнберга до Фюрта и была открыта 7 декабря 1835 года. За этим последовали другие города и страны. Но зловещие прогнозы пессимистов оправдались, когда в 1842 году произошла ужасная авария на линии Париж – Версаль, унесшая жизни ста пассажиров, в том числе знаменитого мореплавателя, адмирала Дюмон-Дюрвиля. Это показало, что еще недостаточно была изучена новая сила, поставленная на службу человека.
Мощность пара предоставила промышленности возможность производить большое количество изделий и облегчила их экспорт в самые отдаленные точки земного шара, что предоставило производителям возможность вести свои дела в больших масштабах. Это сделало тысячи людей богатыми, а сотни тысяч привело в состояние зависимости, еще более безнадежное и унизительное, чем крепостное право феодальных времен. Промышленное население теперь разделилось на два враждебных класса – богатых и бедных, между ними началась борьба, конца которой не было видно. Правительство тори в Англии, встревоженное продолжавшимися забастовками, в 1825 году ввело наказания за коалиции среди рабочих. В 1834-м забастовка ткачей в Лионе была подавлена только после пятидневных кровопролитных уличных боев. Беспорядки среди прядильщиков в Глазго продолжались два года, с 1837 по 1838-й. Даже голодающих силезских ткачей в 1844 году образумили только репрессии. По мнению полиции и правительства, их долгом было держать язык за зубами, работать и платить налоги.
Тогда Прудон бросил с ненавистью и презрением в лицо буржуазии, которая дрожала за свое имущество: «Собственность – это воровство», – и его слова разнеслись среди бедняков подобно лесному пожару[79]. Общее бедствие заставило как правительства, так и частных лиц обратить свои мысли и энергию на улучшение социального положения рабочего класса. Герцог де Ларошфуко-Лианкур[80] основал первую сберегательную кассу для бедных в 1818 году. С 1833 по 1844 год Англия приняла законы, направленные на повышение благосостояния нации. В 1840-м в Валь-де-Буа было организовано крупное промышленное предприятие, где рабочие должны были иметь равные права с хозяевами. Философы повсюду посвящали себя поиску новых систем для спасения человечества. Период между 1830 и 1836 годами ознаменовался настоящим взрывом социалистических идей.
Активизировались филантропы, в том числе Беттина[81] в Берлине, систематически занимавшаяся своими гуманными проектами, и Аппер[82], который начал ревностную работу по улучшению материального и морального положения заключенных в 1828 году. Диккенс в своих романах обнажил беззаконие определенных социальных институтов и добился их отмены. В 1833-м были освобождены рабы в английских колониях.
В 1830 году вышел на первый план женский вопрос. Вместо бальзаковской очаровательной женщины появился новый тип «непонятой женщины», представленный в творениях Жорж Санд и графини Хан-Хан[83], обе протестовали против духовного порабощения женщины мужчиной. Более эмансипированные дамы требовали политических прав и гражданского равенства, и прежде всего хотели снять оковы брачных уз.
Общество было еще более встревожено растущим числом самоубийств, о чем впервые было сделано официальное сообщение в Дании в 1835 году. Филантропы, философы, теологи, врачи и политические экономисты – все встревожились и попытались найти причину и остановить это зло, но они оставались беспомощными перед лицом явления, которое управлялось высшим законом и казалось насмешкой над силой свободной воли. Это был не единственный симптом хронической социальной болезни, и от нее никакое лекарство, предложенное наукой, не спасало.
Модная иллюстрация
Париж, 1823
Научные знания, даже если они ограничивались определенной отраслью, пользовались большей популярностью, чем культура, и занятия ученого ценились выше, чем работа ремесленника или торговца. В течение многих лет Германия смотрела на своих ученых мужей как на политических лидеров страны и борцов за свободу, и многие из них оправдали ее ожидания. Такими были Лодер[84] и Окен[85] в Йене, Арндт[86] в Бонне и знаменитая Гёттингенская семерка[87], пожертвовавшая собой ради общего дела и чей героизм вызывал тем большее восхищение и уважение, чем яростнее они противостояли правившей власти. Между 1820 и 1850 годами никто не был более популярен в Германии, чем ученый.
Модная иллюстрация
Париж, 1840-е годы
2
У нового общества средних классов, практичного и жадного до денег, который набирал силу с каждым днем, возникло влечение к чему-то за пределами скучных реалий повседневного существования, стремление к идеалу, желание убежать от шума и суеты, от фабрик, машин, политики и денег. Чем настойчивее были требования текущей жизни, тем дальше улетала фантазия богатых граждан в прошлое, и поэтому в начале этого периода они искали свой идеал в Средневековье. Поэзия и ученость, одежда и манеры, жизнь и искусство искали руководства и вдохновения в том времени, а настоящее игнорировалось и отвергалось. Скромные требования обычной жизни совершенно не соответствовали этим эстетическим устремлениям, дух человека был разорван надвое, миром овладело всеобщее недовольство, стремление к счастью и свободе, но их искали где угодно, но не в реальных обстоятельствах.
