час на улицах уже полно народу будет. Так не годится, риски для гражданского населения нужно свести к минимуму.
— Чего?
— Я говорю, вечер утра мудренее — в плане охоты на мертвяков. Отдохнём, выспимся, а к ночи пойдём. Ты чего, кстати, на конюшне-то дрыхнешь? Хочешь, к Обломову в особняк отведу? Он тебе спальное место по первому классу обустроит, как потенциальному спасителю отечества. И завтрак тебе подадут, и обед, и кофе в постель
— Да ещё не хватало — в постелю кофе выливать, — возмутился Харисим. — Это, может, у вас, аристократов, так положено, а нашему брату даром не сдалось — в луже ворочаться. Я на конюшне посплю, а позавтракаю пивом, с полным моим удовольствием.
— Ну хорошо, как скажешь. Вольному воля. Стало быть, до вечера.
Я попрощался с Харисимом и вышел из кабака. Зевнул. На улице действительно светало. Это я, получается, опять ночь не спал… Не, так не пойдёт. И на конюшне располагаться — тоже как-то не очень. Это Харисим принюхался, а я против лошадей, в целом, ничего не имею, но ночевать в их обществе — уже перебор.
Я переместился к дому Обломова. Пешком топать было лень. В этот раз беспокоить Илью Ильича не потребовалось. Услышав, что я желаю отдохнуть, меня тут же сопроводили в знакомую гостевую спальню.
Прекрасно. Зря Харисим отказался. Что ни говори, а без лошадей всё-таки комфортнее, чем с ними. Ну и на кроватях в генерал-губернаторском доме не экономили.
Проснулся я уже за полдень. Обломов отбыл на службу справлять свои генерал-губернаторские дела. Аглая Бонифатьевна, если и присутствовала в доме, никак себя не обозначала. Стеснялась, наверное, у них тут по части прилично-неприлично целая система загонов, сам чёрт ногу сломит.
Мне подали завтрак. Вкушал я его в гордом одиночестве и совершенно от этого не обламывался — скорее, наоборот. Пока ел, в голове неплохо так прояснилось. Когда допил кофе, планы на день оформились окончательно.
Выйдя из особняка Обломова, я завернул за угол. Мысленно изобразил Знак и оказался в Поречье.
Возле конторы Урюпиных оказалось неожиданно оживленно. По двору, под присмотром худого сутулого дядьки, скакал верхом на деревянной лошадке пацан лет шести. Он был одет в костюмчик из голубого бархата и нарядные башмачки. Волосы подстрижены, аккуратно причёсаны. В общем, если бы я не знал доподлинно, что это вчерашний беспризорник, в жизни бы ничего такого не подумал.
Неподалеку возились двое рабочих, что-то сооружали. Гувернёр мне поклонился. Пацан соскочил с лошадки и бросился навстречу.
— Здрасьте, дяденька господин граф!
— Здорово. — Я подал ему руку. — Ну что, как жизнь?
— Хорошо! Мне лошадку купили. И качели строят, — пацан кивнул в сторону рабочих.
— Вот оно что. А я-то думаю — зачем Урюпиным виселица? Вроде не их профиль… Ну то есть, выходит, хорошо живёшь?
— Хорошо. Только учиться заставляют. И меня, и Варьку. И всех, — пацан грустно шмыгнул носом.
— Ну, ничего. Учиться — это ещё не самое страшное в жизни. Всё лучше, чем в канаве мёрзнуть. Верно?
— Ага! — счастливый пацан снова оседлал лошадку.
А я направился в контору.
Сёстры Урюпины сидели за столами и прилежно поскрипывали перьями по бумаге. Я подошёл к столу Александры. Успел краем глаза прочитать верхние строчки:
'Глубокоуважаемый Иван Иванович!
Сим спешу сообщить, что…'
Дальше читать не стал. Понял, что письмо адресовано Ползунову. Молодец Александра! Времени даром не теряет. Впрочем, в способностях сестёр Урюпиных я никогда не сомневался — почему, собственно, и пришёл.
Выслушав задание, сёстры округлили глаза.
— Но, Владимир Всеволодович…
— Спокойно, дамы. Режиссуру беру на себя. Всё, что нужно от вас — юридическое сопровождение. Кто готов?
Глава 6
— Я обещала Митеньке и Варе, что мы пообедаем вместе, — смущенно отводя глаза, пробормотала Евгения.
Александра улыбнулась.
— Оставайся. Мы с Владимиром Всеволодовичем в некотором роде уже сработались.
Так оно и было. По крайней мере, переносам Знаком Александра уже не удивлялась. А по части обнимашек, необходимых для выполнения переноса, с самого начала ничего не имела против.
Выбираясь из сухого фонтана в Смоленске, я подал Александре руку. Кивнул знакомому охотнику, направляющемуся к фонтану. Тот проводил Александру обалделым взглядом — нечасто нас, охотников, баловали вниманием благородные барышни.
Я поймал извозчика. В том, что нужный адрес он знает, не сомневался, и оказался прав.
— Пожалуйте, — остановив карету, показал извозчик.
Я подошёл к воротам. Трости, чтобы постучать, как положено аристократу, у меня не было. Выдернул из ножен кинжал и побарабанил рукоятью.
— Чего изволите? — подоспевший привратник посмотрел на кинжал в моей руке с опаской.
— Я к господину Головину. Он дома?
— Дома, да-с… Изволите подать визитку?
Да чтоб тебя! Сто раз ведь уже заказать собирался.
— Нету. В другой куртке забыл. Скажи: прибыл граф Владимир Всеволодович Давыдов.
— Давы-ыдов⁈ — ахнул привратник. И бросился открывать ворота. — Пожалуйте, пожалуйте! Немедленно доложим!
Александра посмотрела на меня с удивлением.
— А я отчего-то решила, что вы не знакомы с хозяином.
— Я и не знаком.
— А почему же тогда?..
Я пожал плечами.
Нас проводили в гостиную и предложили располагаться. Дом был приличных размеров. Скорее даже, дворец, а не дом, не меньше обломовского.
Анфилады комнат, узорчатый паркет из ценных пород дерева, хрусталь, зеркала, картины в золочёных рамах, напольные вазы, камин, отделанный мрамором — в общем, если бы моей целью было проверить, действительно ли Катерина Матвеевна самая богатая невеста в Смоленске, сейчас исчезли бы последние сомнения. Хорошо, что не это было моей целью, и на приданое Катерины Матвеевны я не претендовал. Хотя всё равно взгрустнул — не люблю, когда добро по дури разбазаривают.
— Владимир Всеволодович!
