Мир падающих звёзд VI. Король мертвецов
Глава 1
Я похвалил себя за то, что в реалиях этого мира шарю уже вполне прилично. Сейчас, например, сходу определил, что мой визитёр одет по последней петербургской моде.
Тёмно-синий камзол с золотыми пуговицами, пышный воротник, длинные кружевные манжеты длинны ровно настолько, чтобы не скрывать унизанные перстнями пальцы. В перстнях переливаются всеми цветами драгоценные камни. Шляпа-треуголка, украшенная пером, и трость с инкрустированной золотом рукоятью лежали на соседнем кресле.
На столе перед визитёром стояло блюдце, в одной руке он держал чашку. Я почувствовал аромат кофе. Ярость, поднимающаяся внутри, усилилась.
Хотя объективно — злиться не на кого. Пришёл дяденька, весь такой солидный и важный. Сказал, что к Владимиру Всеволодовичу по срочному делу. Спрашивается, как должна вести себя боготворящая хозяина прислуга? Не оставлять же дяденьку за воротами, засов целовать. Чай, не тварь какая — вполне себе человек. По крайней мере, на вид. Хотя и номинально — тоже, иначе защитный амулет его не пропустил бы. Ясный день, пригласили, на веранде усадили и кофе налили.
Моего любимого кофе, между прочим! Мне его Фёдор где-то по большому блату достаёт.
Я поднял руку, кастуя Удар.
Теоретически, чашка должна была вылететь из руки посетителя. Вместе с кистью, которая её держала.
Непорядок, конечно, получится — брызги кофе, кровища, кисть оторванная, не люблю я такие вещи на своей территории. Но уж ладно, случай исключительный. Приберём.
Однако что-то пошло не так. Я не промахнулся — Удар пришёл точно в кулак, сжимающий изящную фарфоровую чашку. Но как будто наткнулся на невидимую преграду. Растёкся по кулаку, даже не шелохнув кружевную манжету. Только перстни на пальцах сверкнули.
— Я тоже безмерно рад вас видеть, многоуважаемый Владимир Всеволодович, — низким голосом произнёс визитёр.
Поставил чашку на блюдце и посмотрел на меня. Ну, и я уставился с интересом — чего уж тут. Всё-таки впервые видел его в лицо.
Ну… Честно говоря, такое себе лицо. Как после неудачной пластики. Ни одной морщины и как будто даже блестит — не рожа, а восковая маска. И в волосах — ни сединки. И в длинных, ухоженных бакенбардах. В сериалах категории В актёры с такой внешностью играют педофилов, насилующих падчериц.
Глаза — на первый взгляд, ничего особенного. Никакой черноты, сатанинского блеска и что там ещё положено. Серые, тусклые и равнодушные. Прямо скажем, у чёрта мимика интереснее.
— Как вижу, в вашей усадьбе действуют весьма оригинальные законы гостеприимства.
— Я вас сюда не звал.
— Тем не менее, встречи со мной вы искали. Не отпирайтесь.
— Впервые слышу, что уничтожение тварей и предупреждение производства новых тварей называется «искать встречи». Так же как предотвращение попыток извести род людской.
— Ах, ну о чём вы говорите! Почему же «извести»? — Визитёр покачал головой. — Представляться мне, очевидно, нет нужды, но всё же. Троекуров Дмитрий Иванович, к вашим услугам. Руку не подаю — полагаю, что вы предпримете новую попытку её оторвать.
— Правильно полагаете. Чего надо?
— Уверен, что вы и сами догадываетесь. Ваши попытки мне противостоять меня немного утомили. Я пришёл, чтобы поговорить с вами как с разумным человеком.
— А кто ты такой, чтобы я с тобой разговоры разговаривал?
— Э-э-э. Я полагал, что вы знаете. Мне принадлежат…
— Да срать я хотел на то, что тебе принадлежит. Принадлежности — дело такое. Сегодня есть, завтра принадлежатель сменился. По причине отбытия предыдущего принадлежателя туда, откуда не возвращаются. Я спрашиваю — ты кто такой, чтобы я с тобой разговаривал? Я — охотник. И с тварями у меня разговор один.
— Я не тварь!
Ишь ты, глазками-то как засверкал. И рожей перекосился — хоть и с трудом. Чувствуется, что лицевые мышцы отвыкли от такой нагрузки, того гляди лоб треснет. Нечасто, видимо, приходится правдой по рылу получать, привык, что все перед ним на карачках ползают и ботинки лижут.
— А кто ж ты ещё? Тварь и есть.
— Я наделен большой силой! Я мог бы уничтожить тебя хоть сию секунду! Но я остаюсь человеком.
— Нет. Человеки — вон там, — я кивнул в сторону флигеля, мимо которого с завидным постоянством проносились мои домашние — делая вид, что прогуливаются. Интересно же, что за персонаж к барину пожаловал. Жаль, не слыхать ни фига, о чём беседуют. — А ты, после того, что исполнял — кто угодно, только не человек.
— А ты? — Троекуров исподлобья посмотрел на меня. — Что ты знаешь о своём происхождении? О своём так называемом дядюшке — чьё имя присвоил, не испросив ничьего дозволения? О его товарищах? О том, почему младенцем оказался в той глухой деревне?
— Ишь ты. Да я, оказывается, личным биографом обзавестись успел… Ну, давай, жги. Удиви меня.
— Э, нет, — Троекуров покачал головой. — Просто так информацию ты не получишь.
— Ну, кто бы сомневался. — Я зевнул. — И что нужно сделать? К тварям переметнуться? На верность тебе присягнуть?
Троекуров улыбнулся.
— А ты догадлив. Мне это нравится.
— А ты — нет. Ни хрена не догадлив. Мог бы уже двадцать раз выяснить, что мужиками я не интересуюсь. Хотя, скажу по секрету — на тебя и женщина вряд ли клюнет. Я бы на твоем месте потребовал в клинике, чтобы деньги вернули. И в следующий раз хирурга с более прямыми руками выдали.
Троекуров подвис. Догадывался, видимо, что его оскорбили, но суть оскорбления ускользала. Встряхнул головой — перезагрузился.
— Так ты готов присягнуть мне на верность?
— Ох, как сложно-то с вами, дебилушками… Нет. Не готов. Вали отсюда, пока Красным Петухом по жопе не получил.
Если бы я полагал, что у меня есть хоть малейший шанс уничтожить эту тварь — попытался бы непременно. Но после того как Троекуров небрежно, даже бровью не
