не помнит.
Мама часто стала оставаться ночевать у своего нового друга, и мы ходили с Катей гулять, просто ходили и разговаривали, вверх вниз по улице. Папы дома не было, мамы тоже и в такие моменты, мы словно становились снова одним целым, ведь эти запреты с общением и то, что мне вход в дом был запрещен, сильно влияли на наши детские психики. Делясь проблемами и радостными событиями, вспоминая наше детство и всё то, что было раньше, мы увидели, как на грузовой машине привезли отца. Когда он выходил, он поскользнулся и упал так, будто сейчас начнет отжиматься, мы видели с Катей, что он был пьян, и это выглядело так смешно, что сдерживать смех мы не могли.
– Доча! Помоги мне! Я, кажется, ногу подвернул!
Конечно, я сразу побежала помогать ему, а Катя осталась стоять на середине улицы. Папа шел и хромал, облокотившись на меня. Когда мы зашли в ограду, папа схватил меня за голову и ударил об железную лодку лицом, схватил за шарф и начал душить. Кровь шлепками капала из моего носа, я пыталась кричать и вырываться, а папа тащил меня домой, продолжая стягивать шарф на моей шее. Вывернувшись от него, я упала и папа, хватая меня, упал вместе со мной. Я была уверена, что сейчас он мне даст кулаком по лицу, потому что видела, как он начал замахиваться. Катя! Моя Катя была тогда моей спасительницей! Она столкнула отца с меня, я вырвалась и побежала вниз по улице, спрятавшись в лес. Кровь из носа не останавливалась, и было ужасно больно, не только снаружи, но и внутри. Я пряталась от отца в лесу, снег ещё не везде растаял, но я нашла место, где папа бы меня не увидел, я слышала, как он ходил и кричал меня. Как же было страшно в тот момент. Я не могла остаться спать в лесу, и пойти мне было некуда. Да, мы с Катей гуляли вместе, но домой я не заходила тогда, мама могла приехать в любой момент и Кате бы за это, здорово попало. На следующий день, мне нужно было ехать, я это понимала, остановив кровь из носа и приложив на переносицу кусок снега, я ждала, когда папа зайдет домой, чтобы спросить у Кати, что мне делать дальше.
– Ира… Ира… Ты где? Выходи, папа ушел.
– Я здесь. Хорошо, что ушел.
– Что это было вообще? Нос сильно болит?
– Да он меня чуть не убил! Он мне об лодку нос разбил и шарфом душил! Если бы ты его не столкнула, мне кажется, что он прибил бы меня.
– Вот он придурок. Как ты домой пойдешь?
– А я не пойду. Поможешь мне?
– В смысле? Что ты делать собралась?
– Поеду в город, там останусь. Мы с Алисой гуляли после школы, я знаю место, где отсидеться можно.
– Завтра в школу Ира, куда ты пойдешь?
– Мне одежда чистая нужна, чтобы в школу одеть. Сможешь к отцу зайти и забрать мою куртку, штаны, кофту и портфель? Тебя то, он точно трогать не будет, ему потом мама голову оторвет.
– Я постараюсь, жди меня здесь.
– Ну, я отсюда вряд ли смогу куда-нибудь уйти.
– Мало ли…
Да, у Кати всё получилось. Она просто волшебница моя! Переодевшись, я пошла пешком в сторону города, одна. Вещи, отдала Кате, и она закинула их ко мне в ограду. Я знала, что если я вернусь домой, папа просто прибьет меня. Такой ненависти смешанной с агрессией от него, я не ожидала. Кипяток по сравнению с разбитым носом, оказался цветочками.
Добравшись до города, я остановилась в пятиэтажном доме, там были широкие подоконники, а внизу батарея. Подъезд отапливался, поэтому я решила, что место для ночлега найдено, но я слишком рано радовалась.
– Что тут делаем?
Спросила меня женщина, открывавшая свою квартиру.
– Я подружку жду.
– Не чего тут сидеть, на улице можно подождать.
– Хорошо.
Я вышла на улицу, было уже темно, возвращаться домой я не хотела, потому что боялась. Папа итак был зол на меня, а тут я ещё и из дома ушла. Бродила по улице и смотрела на дома, где висит пожарная лестница. Жаль, что я маленькая, думала я. До них не достанешь, чтобы залезть на крышу. Я, правда, тогда, так жить не хотела. Я считала себя слабой, брошенной, никому не нужной, мне было холодно, и я ужасно хотела кушать. Я понимала, что завтра мне в школу, где надо мной опять будут измываться одноклассники, которые понятия не имею, как я живу! Мне так хотелось иногда всё им высказать, что бы они отстали от меня, даже речь готовила, но только я собиралась, что-то сказать, слов не находилось вообще. Боль и обида сковывали меня каждый раз, потому что в этом городе не было места, где мне просто хорошо, где я чувствую себя в безопасности. Увидев новую девятку, я пошла туда, потому что двери там, были открыты. На девятом этаже, за решеткой, я нашла техотдел, и благодаря своей стройной комплекции, я сумела пролезть через эту решетку. Тишина… Спокойствие… Не ужели я смогу тут поспать и меня никто не будет трогать? Я замерзла сидеть и ноги сильно затекали, головой я понимала, что долго так сидеть не смогу и мне нужно будет лечь, но куда ложиться в подъезде? На бетон? Я пошла, гулять по этажам, собирая коврики, которые лежали возле квартир. Приготовив себе лежанку, я оставила один более-менее чистый коврик, чтобы укрыться. До сих пор, я не могу уснуть, если я не буду накрыта. Не знаю, от чего это зависит на самом деле, но я знаю, что я такая не одна. Засыпая, я вспоминала все события дня, особенно яркой картинкой отпечаталось папино злое лицо, удар об лодку и шлепки крови из носа. Я жалела себя тогда и мысль о том, что мне себя жалко, вызывала слезы на моём лице. Я вспоминала маму и свежий запах комнаты из детства после генеральной уборки, а ещё, чистую и теплую кровать.
Утром меня разбудила женщина, которая убиралась в подъезде.
– Ты чего здесь делаешь? Откуда ты?
Я не стала отвечать ей, я просто убежала. Понимая, что время утро и нужно ехать в школу, я побежала на остановку. Замечая взгляды людей, я посмотрела на себя, Боже… моя светло-зеленая куртка была такой грязной. Черные разводы спереди, рукава блестели от собранной пыли в подъезде, и эти взгляды людей, я никогда их
