чтобы начать более подробное изучение профильных предметов. У меня есть мечта — открыть свой современный психологический центр. Я мечтаю об этом лет с десяти, когда мы с папой заехали в серую, безнадежную клинику. Ему нужно было отдать главврачу какие-то документы. Я ждала его в холе и рассматривала битую плитку на полу. Я думала, как было бы здорово, если бы я смогла все здесь улучшить по взмаху волшебной палочки. Мне казалось, что грустная девушка, с русой косой и пустым взглядом на кушетке в углу, не была бы такой грустной, если бы вокруг нее все было бы красиво и ярко.
Позже я узнала, что расстройство адаптации невозможно вылечить стальным интерьером и зелеными растениями в кадках, но мечта осела во мне и спустя годы дала ростки. А еще я тоже хочу быть такой же спокойной, уверенной и внимательной к людям, как мой папа. Поэтому теперь я усердно учусь и заранее подыскиваю себе практику.
Весь вчерашний день я прождала сообщения с извинениями от девочек, но так и не дождалась. Слова Таси о том, что я выношу всем мозг, больно ранили меня. Хотя, я понимаю, что это на самом деле не так, но легче от этого мне не становится.
В отвратительном настроении прихожу в университет.
Соколов не курит на парковке и не трется у кофейных автоматов: хоть один добрый знак на сегодня.
Захожу в аудиторию. Людей куча: около четырех групп собралось в зале для прослушивания лекции по социологии. Маринки нет на нашем привычном месте. Прохожусь глазами по рядам: она уже пришла. Ее платье ярким, фиолетовым пятном выделяется рядом с Аленой. Гул обиды нарастает в голове и груди. К глазам подступают слезы. Что-то я совсем сдаю в последнее время.
Занимаю место в середине аудитории, ближе к стене. Молодой преподаватель не в восторге от своей деятельности: приходит для отработки своих часов. Я смогу спокойно подучить английский и полистать ленту в соцсетях, успокаиваю себя. Посижу в библиотеке сегодня подольше над докладом, а вечером в бассейн. Перед сном посмотрю новую серию популярного сериала. Так что, все не так уж и плохо. Правда, обедать в одиночестве будет грустно.
Во время лекции пару раз поворачиваюсь в сторону Марины, но она не смотрит на меня. Зато Тася примирительно лайкает мои посты в соцсетях, коза. Могла бы просто написать и извиниться. Но это меня радует, на душе становится чуточку светлее. Улыбаюсь и печатаю ей: «Я тебя прощаю, грубиянка. Мне жаль, что я тебе глупостей наговорила». В ответ приходит анимация плачущего котика.
— Кузнецова, я рассказываю материал здесь, а не у вас под столом. — Доносится до меня голос преподавателя. Он, похоже, сегодня не в духе. — Слушайте внимательно.
— Извините, — бормочу тихо, но никто, разумеется, не слышит.
— И не забудьте, что все сдают Олесе Игоревне групповое исследование в течение следующих трех семинаров. Кто не сдаст — не будет допущен к экзамену, поэтому подготовьтесь как следует.
Как мне теперь работать с Маринкой, если она обиделась? Семинар в субботу, а нам еще нужно оформить все в таблицы, сделать графики и написать вывод. Извиняться за то, что я не очень лестно отзывалась о Соколове, я не буду. Снова поворачиваю голову и сталкиваюсь глазами с Мариной. Она сидит на два ряда выше. Смотрит на меня и отворачивается к Алене. Судя по укладке, новый фен они с Тасей все-таки опробовали. В то время, как мое воскресенье было напрочь испорчено.
После лекции с основным потоком мы выходим из аудитории, Марина с Аленой немного впереди. Я разглядываю их спины и с сожалением думаю, что обедать мне теперь придется в одиночестве. Вдруг происходит то, чего я совершенно не ожидала: Маринка случайно задевает плечом смутно знакомую, выразительную брюнетку в коротком розовом платье с рукавами-крылышками. Она пошатывается на высоких каблуках, окидывает Марину тяжелым, враждебным взглядом и молниеносным движением вцепляется ей в волосы.
10
Маринка визжит и впивается пальцами в запястье брюнетки, пытается лягнуть ее в колено, но преимущество явно не на ее стороне. Брюнетка выше и, к тому же, уверена в своей безнаказанности. За спиной у нее две стервозных подружки — рыжая и блондинка. Прямо золотой состав «Виа гры».
Вокруг стремительно собирается толпа. Кто-то улюлюкает, большинство снимает происходящее на телефон. Маринке довольно быстро удается вывернуться из цепкого захвата, но она тут же получает смачную пощечину от этой сумасшедшей цапли. Цапли… ну, конечно, вот где я ее видела. Она стояла на парковке рядом с Соколовым, в тот день, когда он первый раз подкатил ко мне свои… башку свою пустую. А ее белобрысая подружка сидела на капоте машины. Теперь понятно, чего так она взбесилась. От Соколова одни неприятности. Неужели, Марина этого не замечает?
Маринка отступает, приложив ладонь к щеке. В ее глазах блестят слезы. Губы кривятся от боли.
— Шлюха! — вопит брюнетка и снова машет когтистой лапой в сторону Маринки.
Выйдя из первичного оцепенения, я кидаюсь на эту ненормальную со спины. Даю ей размашистый подзатыльник. Раздается громкий шлепок. Она орет и собирается повернуться ко мне, но я ныряю обеими руками в ее шевелюру и резко дергаю вниз, вынуждая согнуться. Она орет матом, как пьяный сантехник, и спотыкается о собственные шпильки. Ее подружка хватает меня за лямку рюкзака и резко дергает на себя. Я не ожидала этого: теряю равновесие и падаю на пол, сваливая «цаплю» за собой. Она заваливается рядом со мной и пытается хаотичными движениями одернуть платье.
Пацаны улюлюкают еще громче. Многие из нашей и параллельной группы, несколько старшекурсников тоже тянут шеи. И ни один человек ни пытается прекратить это позорище. Выхватываю взглядом Алену, вижу ее вверх ногами. Она в ужасе округлила глаза и прикрыла рот ладонью. Я как будто наблюдаю происходящее со стороны, вижу себя: злую, растрепанную, жаждущую справедливости.
Вот мне все клокочет от гнева. Оказывается, разъяренное, пятидесятикилограммовое тело способно на многое: я не чувствую боли от падения, у меня открывается второе дыхание. Поднимаюсь на четвереньки и яростно впиваюсь пальцами в лодыжку этой сумасшедшей. Так сильно, что кажется, вот-то оторву ей ногу.
Маринка бежит ко мне, но на полпути ее перехватывает появившийся из ниоткуда Соколов. Она тихо плачет и утыкается ему в грудь. Когда она опускает руку, успеваю заметить ее малиновую щеку.
— Лиля, ты что, совсем дура? — Орет Соколов, привлекая к себе всеобщее внимание. В коридоре сразу становится тихо. Все жадно ждут, что
