по анатомии вопросы задавал. Ой, извини, я хотел сказать, твой отец Игорь Борисович!
А затем, посерьезнев, произнес:
– Значит, твое решение уйти из меда уже принято и изменить его ничто не может?
Зоя, тряхнув волосами, заявила:
– Он что, подговорил тебя завести со мной разговор на эту тему? А ведь я думал, что ты поймешь меня, ты ведь сам из меда ушел!
Антон улыбнулся.
– Ну, он в самом деле на что-то подобное намекал. А если быть честным, даже прямым текстом сказал, что если я сумею убедить тебя продолжать обучение в меде, то тогда он сам нас благословит на совместную жизнь!
Зоя в волнении воскликнула:
– И что ты ответил? Только не говори, что согласился и принял его условия?
Молодой человек улыбнулся еще шире.
– Я ему ответил, что не против, чтобы он нас благословил, но ничего такого делать не буду.
Зоя, испытывая еще большее волнение, продолжила:
– Но я ведь его знаю, вряд ли он этим удовлетворился…
Антон, державший девушку за руку, поднес ее ладонь к лицу и нежно поцеловал.
– Ну, он ведь такой же упрямый, как и ты. Теперь мне понятно, в кого ты пошла. Нет, конечно, он этим не удовлетворился. Даже предложил заключить своего рода сделку, рассказывал, какая ты умница и отличница, мол, если бросишь медицину, это будет большая потеря!
Зоя нахмурилась, а молодой человек, прижав ее к себе, снова поцеловал.
– Ну, не сердись ты на него. Он поступает так, как на его месте поступил бы любой любящий родитель. Вероятно, и ты, и я. Представь, что наша дочка огорошила бы нас подобной новостью, как бы мы поступили?
Их дочка? То есть дочка Антона и ее самой?
Зоя поняла, что их дочку она назовет, конечно же, в честь мамы.
Только вот о чем это она думает…
– И что ты ответил на предложение заключить сделку? Надеюсь, отказался?
Антон, снова поцеловав ее ладонь, ответил:
– Конечно же, согласился! Ну, не дергайся ты так. Потому что если бы я отказался, то ни к чему хорошему это не привело бы. Я ведь не взялся морально тебя обрабатывать, только обещал, что поговорю. Что я и делаю…
Девушка не смогла сдержать обиды:
– Я-то думала, что ты на моей стороне, а ты, оказывается, переметнулся на его! И не пытайся переубедить меня, я приняла это решение давно, точнее, для меня это было с самого начала понятно, просто я жутко боялась признаться отцу…
Молодой человек серьезно ответил:
– Я и не намерен пытаться переубеждать, потому что прекрасно тебя понимаю. Да, я обещал твоему отцу, что поговорю с тобой, но не уточнил, о чем. И если ты приняла решение уйти из меда, то так тому и быть. Я свою миссию выполнил и завел с тобой разговор. Кстати, давай зайдем вон в то кафе?
Больше к этой теме они не возвращались, да им, собственно, было не до того. Долгий летний день, который, казалось, тянулся бесконечно, вдруг закончился, и они снова оказались у подъезда дома Зои, только на этот раз не в три часа ночи.
Они долго целовались, и Антон, наконец, оторвавшись от ее губ, произнес:
– А давай завтра поедем за город? Там у моих знакомых дачка имеется, а у меня от нее есть ключ. Мы можем с ночевкой, если хочешь. Ты ведь хочешь с ночевкой?
Сердце у Зои забилось, и она кивнула. Ну конечно, ведь не могло же все ограничиться поцелуями, однако им пришлось именно что ограничиваться, потому что отец во время летних каникул почти все время был дома, работая над научными публикациями.
– Там отличный пруд имеется, с пляжем…
При слова «пляж» сердце Зои ухнуло куда-то вниз. Нет, только не это.
Пляж, с которого мама отправилась в воду, нырнув и не вынырнув.
Антон же, ничего не заметив, продолжил:
– Я бы даже автомобиль мог попробовать раздобыть, но поедем на автобусе, так даже интереснее. Ты ведь согласна? Это в районе Чертовой балки…
Чертовая балка располагалась под городом, к счастью, в совершенно ином направлении. Очень далеко от того места, где когда-то находилась их дача, та самая, у реки с пляжиком.
С тем пляжиком, на который они втроем душным августовским днем отправились после дня рождения отца…
– Или ты не хочешь? – произнес, наконец-то заметив смену ее настроения, Антон. – Я сказал что-то не то? Извини, если ляпнул какую-то глупость. Или ты не хочешь за город?
Нет, хотела, очень хотела.
Поцеловав молодого человека на прощание, Зоя заверила, что это совсем не так, и, условившись, что он зайдет за ней в половине десятого на следующее утро, они расстались.
Едва она подошла к подъезду, как сбоку, из глубокой тьмы, вынырнула сгорбленная фигура, в которой Зоя узнала Павлика.
Павлика, о котором за эти упоительные, полные небывалого счастья часы она не подумала ни разу.
Интересно, он слышал, о чем они только что говорили? И, главное, видел, как они целовались под фонарем?
Судя по всему, да.
– Добрый вечер, рыбка моя! – произнес он трагическим шепотом. – Знаешь, как долго я тут околачиваюсь, ожидая твоего возвращения?
Чувствуя себя крайне неловко, более того, ощущая вину, Зоя сказала:
– Извини, что заставила тебя ждать, но мы с тобой, если уж на то пошло, о встрече не договаривались…
Звучало, конечно же, не самым приятным образом, но ведь так и было.
Павлик, как и все остальное, как и обучение в меде, остался в далеком прошлом.
Как и смерть мамы?
Ее незадачливый жених продолжил высокопарно:
– Рыбка моя, ты разбила мне сердце и, судя по всему, хочешь разбить мне и жизнь! О, если бы ты знала, как мне тяжело!
Наверное, он даже ничего не сочинял и не утрировал, Павлику действительно было тяжело, но что она могла поделать?
Вернуться к нему?
Он явно ожидал, что Зоя пригласит его к себе в квартиру, но этого она не желала. Потому что тогда Павлика с кухни не выковырять.
– Извини, что так вышло…
Зоя имела в виду не то, что ему пришлось так долго ждать ее, а то, что она бросила его.
Хотя можно ли за это извиняться – и могла ли она рассчитывать на то, что Павлик эти извинения примет?
Вероятно, нет.
– Он теперь тебя за город приглашает, в Чертову балку! – продолжил Павлик. – Он туда все свои трофеи свозит, чтобы потом оттрахать!
Вздохнув, Зоя произнесла:
– Ты что,
