Хоть размер самого участка и был бесполезной информацией, так как продажа будет самой избы, но планы на возможное расширение были аналогично ценны.
– Ну и как? Хорошо? – спросила Мария.
– Да, пойдёт. Выходит, около полутора соток. Мало кто клюнет, из любителей копаться в огородах, но для загородного домишки сойдёт.
– Папа, а что у вас там за железяки снаружи? – неожиданно спросила Вера, выжидая, пока отец закончит говорить.
– Какие это железяки?..
– Ах да, там снаружи стоят инструменты. Лом, гвоздодёр, вилы, молоток с топором и что-то ещё… Это же Серёжа принёс?
Они действительно увидели брошенные в кучу инструменты, и вполне удивились, как же мог Серёжа так легко и быстро собрать такой солидный набор. Сам парень удивился, но на отца посмотрел совершенно невозмутимо. «Неужели Бражник так быстро справился?», – спрашивал он себя. Но отец ничего не сказал, и даже не думал хвалить сына. Он вышел на улицу и вернулся с гвоздодёром.
Григорий всадил инструмент в основание двери и разорвал её в щепки.
21 ноября 1988 года, позднее утро
Это был уже второй день работы над избой. Треть рухляди была уничтожена, и скоро нужно было переходить уже на сами ремонтные работы. Серёжа то и дело гадал, где именно его отец будет брать двери, стёкла для окон и всякую мебель. В голове всплывали только заброшенные избы, жизнь в которых замерла сразу же после исчезновения или смерти жильцов.
Первый день прошёл без событий, только скучная и утомительная работа. Ночь была спокойней своей предыдущей сестры, за исключением того, что Серёже казалось, будто кто-то скребётся в дверь, но это быстро было списано на какое-нибудь животное. Уже утром он снял повязку с глаза.
– Не болит? – спросила его мать.
– Нет, мама. – Зрение слегка было затуманено, но возможно, это был временный дефект, который сам пройдёт через пару дней. Бросать все дела и ехать в больницу было одним из тех вариантов, на которые Григорий не был готов соглашаться.
– Недели две, наверное, хватит, – заметил Григорий, косясь на сына. – А там всё хорошенько записать, зарегистрировать, сфотографировать, и можно пускать с молотка.
– И на сколько ты рассчитываешь, дорогой?
– Пару тысяч, не меньше. Может, полторы-две.
Закончив поздний завтрак, а с учётом вчерашнего раннего пробуждения, малого количества часов сна и утомительной работы на весь день, всей семье пришлось потратить немного больше времени на подготовку к новому дню.
Работа шла не покладая рук, и некоторые вещи проходили куда проще, чем было прошлым днём. Женщины убирали различную мелочь, считая пыль, паутину, крошки и дощечки. Что-то более-менее лёгкое, в виде досок, сколов и кусков фурнитуры также уносилось прочь. Выправлять пришлось достаточно много, и Серёжа даже выходил наружу чтобы подпиливать попадающие на глаза неровности. Если приходилось работать на улице – этим занимался самый младший из мужчин.
– Работаешь, солдат? – Снова раздался уже знакомый голос. Теперь его можно было определить и с закрытыми глазами.
– Работаю, – ответил Серёжа Бражнику, когда подравнивал торец.
– Тогда отдохни. Тут несколько человек пришли познакомиться с вами. – Юноша оторвался от избы и посмотрел на тех, кого он так и не увидел за последние два дня нахождения в Неясыти.
Толпа была натурально, как на подбор: пара мужчин и столько же женщин, все выглядели как старые друзья по этиловому кругу интересов. Серёжа даже вспомнил слова отца о том, что он не удивится, если все вокруг окажутся сплошными пьяницами. Помимо того, что гости пришли сами, так ещё и прихватили с собой гостинцы.
– Час-другой отдыха никому не повредит. К тому же, пока вы будете здесь жить и работать, мы с вами будем очень тесными друзьями.
– Ну, проходите, – пригласил пришедших парень. Если они и будут докучать, то точно не ему. Тем более Григорий найдёт правильный подход к этим людям, и легко сможет от них избавиться.
Гости вошли в избу, активно скрипя и хлопая дверью, которой ещё не долго осталось висеть. Снаружи остался только Бражник.
– И, Серёжа!
– Да?
– Завтра познакомишься с Борькой, местным шалопаем. Он слегка стесняется незнакомцев, но ты его не обижай – у него нрав специфический.
– Надеюсь мы подружимся, – сухо и без малейшего энтузиазма ответил Серёжа.
«Борька… Имя как у собаки».
Парень вернулся к работе, надеясь, что этот день закончится, как и вся работа в селе…
Сейчас ему нужно было пройтись пилой по выступам и заступам, чтоб ни сантиметр дальше стены не торчал, и это не говоря об остальных стенах и крыше…
– Серёжа! – раздался знакомый отцовский рёв изнутри. От удивления кадет даже чудом не оступился и не налетел на стальные зубья.
Парень направился на зов. Внутри царила настоящая дружеская атмосфера: бутерброды стояли на подоконниках, там же и бутылки с сомнительным содержимым; все находились в одном углу, мило беседуя друг с другом и улыбаясь. На секунду Серёже показалось, что он оказался в каком-то притоне, где каким-то ужасным чудом оказалась Мария и Вера.
– Вот он! – указал на него отец, стоило только парню появиться в дверном проёме. – И чего ты не приходишь, как не родной? Волчонок прям…
И снова показная жизнерадостность и приветливость. Вот бы эта ложь навсегда застыла на лице этого человека, но увы, на такое уже было тяжело согласиться Серёже, поскольку правду он привык видеть постоянно, а хуже была только ложь.
Когда парня начали подзывать и другие люди, он уже был не в силах стоять в стороне.
Судя по запаху на подоконнике стоял самогон, и Григорий не отказывал себе в угощении. Он очень хорошо вписался в эту разношёрстную компанию.
– Вот видите, пока работаем, трудимся. Но стоит только всё украсить, как встанет главный вопрос: мебель. – Григорий сделал глоток из стакана и начал медленно подходить к главной теме.
– Да, без мебели живут разве что собаки… – согласился Бражник. Он не особо осматривал перемены в избе, что очень бодро делали остальные гости. Этого мужчину словно и не волновала причина, почему Бегловы прибыли в Неясыть.
– Ага-ага, – активно кивая подтвердил второй. У него оба глаза косились в разные стороны, чуть ли не живая карикатура на человека, и с подбородка свисала тонкая и жирная бородка. Он то и дело любил издавать какие-то странные звуки. Периодически его речь напоминала
