Жан вошел в комнату в момент, когда Эммануэль отдыхала послеочередного оргазма. Эммануэль сделала мужу знак подойти и, как только он приблизился,предложила:
— Что бы ты сказал, если бы я предложила Лури статьодним из отцов нашего ребенка? Жан улыбнулся и с симпатией взглянул на гостя:
— Конечно, я буду очень рад.
***
— А Лури поедет с нами смотреть плотину? — снекоторым беспокойством спросил Кристофер.
— Он приедет в Ниццу не раньше, чем в четыре. Мы поедемза ним в аэропорт сразу после обеда. Он, наверное, устанет с дороги и захочетотдохнуть дома.
— Он приедет из Бангкока? — спросила Из.
— Нет, из Тегерана. Он там работает, а сейчас едет вотпуск к нам.
— И весь отпуск будет с нами?
— Надеюсь, да.
— А он поможет нам построить дом в саду?
— Только не сразу после приезда, ему надо отдохнуть.
— Кажется, ему очень понравилось здесь? — спросилаСтефани.
— Да, впервые оказавшись в Шан-Лу, он был так потрясен,что сразу захотел купить дом.
— У него что, есть на это средства?
— Кто знает? Он часто рассказывает о своихпредках-жуликах, но имеет ли доступ к их карману…
— Настоящие грабители с большой дороги или просточиновники-взяточники?
— Такие семьи, как у него, обычно весьма многочисленны,и среди их членов попадаются совершенно разные люди. Но тем не менее владелецдома отказался даже принять Лури. Кстати, мне кажется, он довольно приятныйчеловек. Мы, правда, ни разу его не видели, договор об аренде подписан черезпосредников, но весь Авенжак произносит его имя не иначе как вполголоса. Лури,между прочим, не слишком расстроился, он договорился с кем-то и купил двагектара земли по соседству с нами, причем довольно дешево, как он мнепризнался. Теперь он занят поисками винодела, который мог бы регулярнопоставлять нам вино.
— Вы надолго арендовали Шан-Лу? — спросилаСтефани, которая с момента приезда не переставала интересоваться материальнымипроблемами Эммануэль и ее семьи, пребывая в уверенности, что материальнаястабильность в значительной степени обеспечивает будущее каждого.
— Тут мы сделали большую глупость, мы арендовали Шан-Лувсего на год. Тогда мы не были уверены, что сможем здесь пробыть дольше. Цена,выброшенная за аренду дома, была почти вдвое больше того, что мы намеревалисьпотратить. Все изменилось к лучшему, когда мы познакомились с семьей Декавиль.Я имею в виду Маттиаса и Монель. Маттиас как раз собирался арендовать дом вэтом районе для съемок своего фильма, и все наши проблемы были моментальноразрешены.
— Я не совсем поняла, кто он: оператор или режиссер?
— И то и другое одновременно. К тому же он еще и авторсценария. Меня удивляет другое: сюжетом своей картины он избрал строительство плотины!Когда Маттиас узнал, что Жан специалист именно в этой области, он немедленнопредложил ему консультировать съемки. Я же тебе говорила, что Жан никогда неостанется без работы!
— Мне непонятно, почему он согласился именно на этопредложение?
— Конечно, ему не слишком понравилась эта идея, но онрешил уступить.
— Уступить чему?
— Любви, разумеется. Любви к семье Декавиль. Я же теберассказывала: мы решили разделить Шан-Лу с нашими друзьями, мы хотели житьвместе! Теперь нам остается надеяться, что владелец дома продлит аренду и не запросит чересчур много.
— Но Маттиас, наверное, мог бы заплатить и больше, онже далеко не бедняк.
— Не так уж он и богат. Он одолжил кучу денег на съемкисвоего фильма. Интересно только, как это ему удалось? — Эммануэль рассмеялась,и Стефани сделала вывод, что она не слишком верит в финансовый успех картиныМаттиаса.
— Ну что ж, давай поговорим, — обратился Жан кСтефани, передавая ей сковородку, от которой поднимался аромат жареной рыбы сконьячным соусом. — Тебе кажется мальчишеством, что я в сорок летотказался от общества, которое одаривало меня почестями и деньгами за то, что ястроил плотины, и занялся строительством псевдоплотины? Тогда позволь спросить:ты испытывала большое удовольствие, когда корпела над полиамидами для своиххозяев?
— У меня просто не было другого выхода. Я — кто?
Простой пролетарий.
— Ты считаешь, что я был по-настоящему свободен, когданачал строить плотину, в которой не было никакой необходимости? Ведь все этоделалось в угоду каким-то местным политиканам.
— И ты решил заняться строительством такой жебесполезной плотины, наняв по смехотворно низкой цене рабочих, которые к томуже окажутся безработными, как только вы все здесь закончите…
— Совсем нет. Мы с Маттиасом подумали об этом.
— Почему мы не идем смотреть плотину? — прервал ихКристофер, которому не слишком нравились долгие разговоры отца.
— Мой друг, там еще нечего смотреть! Строительство ещене началось, — стал с несколько виноватым видом оправдываться Жан.
Слова отца еще больше раззадорили мальчика, которыйпродолжал упорно настаивать на своем:
— Строительство не начиналось и на прошлой неделе, и напозапрошлой…
Эммануэль пришлось положить Кристоферу дополнительную порциюмороженого, чтобы охладить хоть не много его наступательный пыл. Точно такую жепорцию пришлось дать и Из, чтобы обеспечить ее нейтралитет в споре.
— А что сценарий? — спросила Эммануэль уМаттиаса. — Хоть здесь, по крайней мере, дело двигается?
— Мы работаем над сценарием. Но ты же знаешь, что мырешили не менять сюжета.
— А я нет! — воскликнула Стефани и тут жедобавила, что она, разумеется, слышала, но как-то не прислушивалась…
Маттиас воздел руки к небу, словно призывая его в свидетели,и, улыбнувшись, сказал:
— Вот уже несколько месяцев все население занято тем,что строит плотину. Постепенно плотина приобретает форму, растет в высоту, ивот однажды утром, когда должно состояться торжественное открытие, строителипросыпаются и не видят ее! Плотины просто нет.
— Она разрушена ураганом или рухнула из-за неверногорасчета? — поинтересовалась Стефани. Маттиас загадочно улыбнулся:
— Или вообще не существовала. А может быть, простостала невидимой.
— И где происходит вся эта фантасмагория?
