все-таки очень беспокоит, так это Китти, — как бы она не подняла шум, если обнаружит, что вместо меня летишь ты.
— А я как раз за это совершенно спокоен. Я видел, как ее развезло с трех рюмок коньяка в день вашего прибытия, и уверен, что вдвоем мы с тобой так ее накачаем, что она не только меня от тебя, но и дюка Ришелье от Рональда Рейгана не отличит.
— Кто это, Дюк Ришелье? — серьезно спросил Майкл.
— А вот этот бронзовый джентльмен, возле которого ты стоишь, — так же серьезно ответил Алекс.
Братья переглянулись и весело, с облегчением расхохотались. Последующие несколько дней в Москве Крайнов подробно объяснял брату, что такое ЖЭК, бюро обмена квартир, паспортный стол, трудовая книжка, написал в подробностях свою биографию и основные моменты, которые следовало знать гражданину СССР. В свою очередь Майкл прокомментировал специфику жизни в США, рассказывал, как пользоваться кредитными карточками, автостоянкой, скоростной автотрассой, кому и сколько давать на чай. Однажды Майкл сказал Алексу, блестя глазами:
— Я в детстве очень любил читать приключенческие и детективные романы и вот сам участвую в таком замечательном приключении. Знаешь, я верю, что мне будет хорошо в России, надеюсь, что и ты будешь счастлив в Америке.
Алекс смотрел на него с задумчивой улыбкой, легко узнавая в нем себя прежнего.
— Майкл, я хочу сделать тебе маленький подарок. Вот в этой тетради я описал тебя таким, каким представлял до нашего знакомства. Ты будешь очень смеяться, читая эти записки, но именно твой придуманный образ помог мне стать тем, кто я есть. И я нисколько не жалею об этом.
В день отлета Алекс устроил у себя дома прощальный ужин с икрой, шампанским и французским коньяком. Роли были распределены заранее. Алекс восхищался способностью Китти пить, не пьянея, а Майкл раздраженным тоном приказывал ей прекратить пить. Возмущенная наглостью мужа и желая позлить его, Китти лихо мешала шампанское с коньяком, поощряемая притворным восхищением Алекса. В итоге к концу ужина она была так пьяна, что пришлось чуть не насильно влить в нее две чашки крепчайшего кофе, чтобы она могла хоть с посторонней помощью держаться на ногах.
Весь перелет она проспала в кресле, распространяя вокруг себя сильное коньячное амбре. Когда самолет зарулил на стоянку в Нью-йоркском аэропорту Кеннеди, Алекс энергично потряс Китти за плечо.
— Чего тебе? — не открывая глаз, хрипло выдавила из себя женщина пересохшими губами.
— Идем, дорогая, мы уже прилетели, — попытался поднять ее на ноги Алекс.
— Отстань, никуда я не пойду, — отбивалась Китти, делая попытку вновь плюхнуться в кресло.
С помощью стюардессы ее удалось вывести из салона самолета, после чего она пошла самостоятельно, опираясь на руку своего спутника и мучительно борясь с тошнотой. Алекс больше всего боялся, что ее стошнит где-нибудь в самом неподходящем месте, но все обошлось относительно гладко. Судя по невозмутимым лицам работников аэропорта, им не в первый раз доводилось видеть своих пассажиров в подобном виде. Только при прохождении паспортного контроля Китти чуть не задержали за то, что она пыталась дать пощечину чиновнику, просившему ее не дышать ему в лицо, но в итоге все утряслось, и чемоданы вместе с Китти были благополучно погружены в такси, где она тут же задремала. Алекс назвал водителю выученный еще в Москве адрес и с интересом прильнул к окну машины.
— Что, мистер, давно дома не были? — полюбопытствовал таксист, обманутый его нью-йоркским произношением.
— Давно, очень давно, — засмеялся Алекс и добавил, с удовольствием пробуя слово на вкус, — но зато теперь я дома. У себя дома.
Когда такси наконец остановилось у калитки нарядного двухэтажного дома с зеленым газоном перед фасадом, чемоданы и Китти были выгружены, и шофер, получив щедрые чаевые, уехал, Алекс вздохнул с облегчением. Он отпер калитку, перенес чемоданы в дом, помог Китти вскарабкаться по лестнице на второй этаж и, только опустившись в гостиной в глубокое кресло, почувствовал, что напряжение начинает отпускать его. Все-таки незаконно пересекать сразу две государственные границы приходится не каждый день. Алекс не спеша обошел весь дом и остался им доволен. Теперь было понятно, на что Майкл потратил большую часть денег, доставшихся ему в наследство от деда. Впрочем, дом стоил этих денег. Даже жаль оставлять его Китти.
Алекс достал из почтового ящика накопившуюся почту, просмотрел се, потом решил, что хозяйка дома, наверное, уже пришла в себя, поднялся на второй этаж и открыл незапертую дверь. ванной комнаты, из-за которой слышался шум льющейся воды. В большой розовой ванне, наполненной зеленоватой, пахнущей хвоей водой, лежала с закрытыми глазами Китти и, судя по выражению ее лица, блаженствовала. Из никелированного душа ей на голову падали колючие струйки холодной воды. Алекс, присев на край ванной, невольно залюбовался красивой сильной фигурой этой зрелой тридцатилетней женщины. Потом, закрутив кран, выключил душ. Китти открыла глаза, всмотрелась в его лицо и разом села в ванной, испуганно оглянувшись на дверь.
— Алекс, что за шутки?! Майкл может войти в любую минуту, что он подумает? Как вы вообще оказались здесь, вы же остались в Москве? Я, похоже, перед отлетом так наклюкалась, что ничего не помню. Со мной это редко бывает, но если уж бывает, то…
— Китти, — перебил ее Алекс, — выслушайте меня внимательно. Майкл остался в Москве. Остался навсегда под моим именем. Он сам этого захотел, я лишь помог ему. Теперь Майкл Хофф — это я, и под этим именем я собираюсь жить в Соединенных Штатах. Завтра я уеду, дом оставляю вам, деньги в размере двойного жалованья Майкла буду присылать чеком ежемесячно до тех пор, пока вы будете вести себя хорошо. Захотите получить развод — пожалуйста. Свои деньги вы будете получать до конца жизни независимо от этого. Теперь, если у вас есть условия, говорите — обсудим их.
Китти, на лице которой недоумение последовательно сменялось испугом, недоверием и, наконец, безудержным гневом, вскочила на ноги, по, сообразив, что голая и мокрая она выглядит нелепо для серьезного разговора, плюхнулась назад в ванну, подняв фонтан брызг. Яростно тыча указательным пальцем чуть не в лицо Алексу, она заорала:
— Не пытайся меня одурачить, не на ту напал. Что с моим мужем? Ты ухлопал его там, в России, а теперь хочешь здесь обделывать свои грязные делишки? Черта с два! Я сейчас же позвоню в полицию, расскажу им, что ты самозванец, и ты сегодня же будешь ночевать в участке.
Алекс покачивал ногой, сидя на краю ванны, и с любопытством наблюдал за распалившейся женщиной. Когда она на секунду замолчала,
