В день свадьбы Элен шел дождь. Когда Элен и Адам клялись любить друг друга в горе и в радости, не находившая себе места Робин равнодушно рассматривала гостей. Тетки и двоюродные братья и сестры Адама, такие же высокие, смуглые и крепко сбитые. Доктор Лемон и миссис Лемон, неуютно чувствовавшие себя в выходной одежде. Она сама и Майя. Когда она смотрела на Майю, то ощущала привычную застарелую ненависть.
За стенами маленькой церкви новобрачных осыпали рисом и конфетти, и его яркие пятна расцветили светлую соломенную шляпку и кобальтово-синее платье Элен. Адам, по лицу которого текли струи дождя, обнял Элен и поцеловал ее. Кто-то сфотографировал их, а потом все, разодетые в пух и прах, мокрые и смеющиеся, залезли в автобус и поехали домой к Хейхоу.
— Я не ездила в автобусе целую вечность, — сказала Майя, а Робин провела пальцем по запотевшему стеклу и нарисовала на нем солнышко.
Элен приготовила холодный завтрак. Дом был маленьким и уютным коттеджем ремесленника времен королевы Виктории; Адам сделал для него красивую мебель, а Элен украсила цветастыми шторами и подушечками. Глядя на чету Хейхоу, Робин заметила, что они общаются между собой легко и непринужденно, словно женаты уже много лет. Куда бы ни пошла Элен, взгляд Адама неотступно следовал за ней. У Хейхоу был слегка ошеломленный вид человека, который не может поверить собственному счастью. Доктор Лемон встал и провозгласил тост за здоровье и счастье жениха и невесты, а Адам произнес короткую речь.
Затем приехало такси, чтобы отвести молодых на вокзал. Снова посыпались рис и конфетти, а когда Элен бросила в окно машины букет новобрачной, его поймала Робин. Сработал автоматический рефлекс, сложившийся еще со школьных баталий в нетбол,[21]подумала она и быстро передала розы и стефанотисы младшей из кузин Хейхоу.
Майя сказала:
— Какой же все-таки кошмар все эти свадьбы! Даже тогда, когда новобрачные тебе искренне нравятся.
Робин промолчала.
— Наверно, мне пора. — Майя прищурилась и посмотрела на часы. — Самое худшее позади, а убирать со стола и мыть посуду — не по моей части. Поедем со мной.
— Я возвращаюсь в Лондон, — холодно ответила Робин. — Не в Кембридж.
— Я тоже не в Кембридж. Хочу немного проехаться. Кроме того, у меня есть к тебе разговор.
— Майя, я не хочу с тобой разговаривать, — с трудом сдерживая гнев и горечь, промолвила Робин. — Честно говоря, я дорого дала бы, чтобы не видеть тебя никогда в жизни.
— Я должна кое-что объяснить.
Как ни поразительно, в красивых глазах Майи стояла мольба. Робин ощутила смесь злобы с усталостью.
— Я приехала сюда только ради Элен. Потому что для нее много значит та дурацкая клятва, которую мы дали много лет назад.
Майя грустно улыбнулась:
— Никто из нас не получил того, что хотел, верно?
— Я чувствовала себя в долгу перед ней, — с досадой добавила Робин. Дождь тек ей за шиворот. — Но тебе я не должна ничего.
Она пошла к дому за сумкой и перчатками и услышала за спиной голос Майи:
— Я хочу объяснить тебе, почему не могла выйти за Хью.
Робин застыла на месте, обхватив себя руками, а потом медленно обернулась.
— Не поздновато ли? — Увидев, что синие глаза Майи слегка прищурились, Робин поняла, что ее слова попали в цель. — Кроме того, я думала, что ты все очень хорошо объяснила год назад.
— Я хочу рассказать тебе правду. Хью ее так и не узнал. Пожалуйста. У тебя ведь нет никаких планов?
Робин подумала про пустую квартиру, куда должна вернуться, про остатки картофельной запеканки, которые собиралась разогреть на ужин, и ее гнев улетучился.
— Нет, никаких, — печально ответила она.
Майя ехала на запад от Лондона. Первые полчаса женщины молчали. Переполненные улицы и многоэтажные Дома сменились округлыми холмами и симпатичными загородными домиками Беркшира. Робин ссутулилась на пассажирском сиденье, глядя в боковое стекло, по которому стекали струйки дождя. Ее короткая вспышка гнева прошла, сменившись угрюмой неприязнью. Она покосилась на бывшую подругу и увидела прежнюю Майю — холодную, собранную и красивую. Ее выдержка вывела Робин из себя.
— Что ж, давай. Рассказывай правду. Только начни с самого начала. Расскажи мне о Верноне.
Майя смотрела на дорогу, ее руки непринужденно держали руль. Из-под колес низкой спортивной машины во все стороны летели бурые брызги.
— После того как отец покончил с собой, мне нужно было найти мужа. Я не знала, как иначе я смогу вести жизнь, которая мне нравится, и поэтому решила выйти за Вернона. Я не любила его, Робин, а он не любил меня. Мы оба совершили ошибку и получили вовсе не то, на что рассчитывали. Вернон думал, что раз я так молода, то буду делать все, что мне велят, а я… я думала, что как только у меня будет дом, драгоценности и куча нарядов, я стану счастлива. Но это было нашим заблуждением.
— Знаю, — мрачно ответила Робин. — Я догадывалась. Но ты ведь предложила мне прокатиться вовсе не для этого?
Майя продолжила так, словно не слышала ее реплики:
— Вернон ненавидел женщин. Не меня — всех. Считал, что все женщины расчетливы, корыстолюбивы и вероломны. Думал, что общение с женщиной унижает его, но нуждался в этом унижении. Первый опыт физической любви у него был в войну, с проституткой. Думаю, именно этим все и объясняется.
Робин вздрогнула. Тон Майи был спокойным и деловитым, как будто она описывала случившееся с кем-то другим. Но Робин помнила, как много лет назад встретила Майю в саду роскошного дома. Тогда половина лица подруги была красивой, а вторая представляла собой карикатуру на красоту.
— Он бил меня, Робин. Сначала я думала, что таким образом Вернон хочет заставить меня делать то, что ему нужно, но потом до меня дошло, что это доставляет ему удовольствие. И он насиловал меня. Опять же потому, что это ему нравилось. Думаю, секс без насилия не доставлял ему наслаждения. Он заставлял меня делать такое, о чем я до сих пор не могу даже подумать. Унижение… Извращения… Я чувствовала себя бессильной. — Майя снизила скорость на повороте. — Думала, что смогу привыкнуть, но потом поняла, что это выше моих сил. Я чувствовала себя больной и усталой. Решила, что больше не выдержу, и поехала к тебе в Лондон, но тебя не было. Когда я вернулась в Кембридж, то сообразила, что опоздала на прием для сотрудников «Мерчантс». И что Вернон накажет меня за это.
Дождь заливал лобовое стекло. Робин неохотно призналась, что Майя сумела пробудить в ней любопытство.
— Поэтому ты убила его?
Майя засмеялась.
— Узнаю прежнюю Робин. Ты всегда задавала вопросы в лоб. — Она свернула на обочину и притормозила. Потом потянулась за сумкой, достала оттуда портсигар и зажигалку, закурила и сказала: — Я думала об этом не переставая. И почти убедила себя, что это был несчастный случай. Что он упал с лестницы, потому что был пьян. Или что я оттолкнула его со страху, а он потерял равновесие. Но теперь знаю, что и то и другое неправда. — Она прикрыла глаза и мечтательно проговорила: — Протянуть руку и толкнуть человека так просто… Он и сам мог упасть. Если бы он не был так пьян, у меня бы ничего не вышло. Понимаешь, он был сильным мужчиной, а я всегда была хрупкой. — Майя посмотрела на Робин. — Но я сделала это. Мне выпал шанс обрести свободу, и я его не упустила. Знала, что никто ничего не докажет. Толкнула его, смотрела, как он падает, и — скажу тебе честно, Робин — не испытывала ничего, кроме облегчения. — Майя закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. — Так просто… — повторила она.
