зрителем и непосредственным исполнителем ритуала.
Нам с Райном надлежало сделать Ниаксии три приношения.
Первое – вино в знак благодарности за изобилие минувшего года и как просьба, чтобы и новый год был изобильным. Мы вместе подняли стеклянную чашу, устремив ее к небу. Силой нашей магии вино превратилось в темно-красный вихрь, и он полетел к звездам.
Вторым приношением была кость врага. Этим мы благодарили ее за защиту и просили о том, чтобы и впредь наша сила не иссякала. В этом году у нас было изобилие вражеских костей, но мы посчитали уместным преподнести богине фалангу пальца Симона. Фалангу, отполированную до зеркального блеска, мы тоже подняли к небу. Потом Астерис – магия Райна – превратила кость в пыль, которую унес ветер.
И наконец, мы сделали ей приношение своей крови. Это приношение считалось самым важным и свидетельствовало о нашей вечной верности и преданности. В писаниях говорится, что Ниаксия сделала нашу кровь такой, какая есть. Мы словно частично возвращали богине свою кровь, тем самым признавая себя ее верными слугами.
Если учесть, сколько крови пролилось за эти месяцы во славу Ниаксии, такое приношение могло показаться чрезмерным, однако никто из нас и не думал роптать.
Это приношение мы делали совместно, перемешав кровь обоих. Поскольку я везде носила с собой кинжальчик, им мы и надрезали ладони. Сделав это, мы прижали надрезанные ладони, затем сделали из них чашу, после чего подняли к небу, предлагая Ниаксии лужицу, где ярко-красная кровь смешалась с черной.
По традиции Ниаксия сама принимала это приношение, заставляя кровь подниматься к звездам.
Но ничего не происходило.
Потянулись секунды. Мы с Райном не подавали виду, однако внутри все сильнее напрягались.
Откажись Ниаксия принять приношение в столь знаменательный вечер, это произвело бы тяжелое впечатление на собравшихся. Я уже была готова устроить маленький спектакль, если понадобится. В конце концов, все ритуалы были зрелищем. Нашей магии вполне хватило бы, чтобы убедительно сотворить из крови такой же вихрь, какой мы сделали из вина.
И наконец… это время показалось нам вечностью, хотя прошло всего несколько секунд, кровь поднялась. Словно жидкий дым, она закачалась на фоне бархатно-черного неба и исчезла в темноте.
Мы облегченно вздохнули.
Ничего не подозревавшие зрители разразились аплодисментами, радуясь не столько свершившемуся приношению крови, сколько возможности отправиться на пир. Мы повернулись к ним и приветственно подняли руки. В этот момент мы выглядели так, как и надлежит выглядеть королевской чете.
Но я снова подняла глаза к вечернему небу, где мерцали странные облака, похожие на островки лунного света.
Не знаю почему, мне вспомнилось предостережение Аседжи.
«Это не случится ни сегодня, ни завтра. Однако наступит день, когда Ниаксия потребует расплаты».
Я моргнула, и странные облака исчезли, словно их никогда и не было на самом деле, словно они лишь плод моего воображения.
Глава семьдесят девятая
Райн
Это торжество стоило бы занести в книгу чудес и знаменательных событий. Когда-нибудь историки напишут о нем, хотя что-то им придется выдумывать. Почему? Да потому, что будь они сами на этом пиру, они бы наверняка изрядно напились, вместо того чтобы наблюдать и делать записи. Я слегка пожалел, что Кайрису не довелось оценить размах торжества. На него бы это произвело сильное впечатление.
После церемонии нам пришлось заняться «чисто королевскими обязанностями». Вейл и Лилит знакомили нас со знатью, имевшей обыкновение на таких сборищах сбиваться в кучки. Подходя к очередной группе, мы заводили предельно учтивый разговор, показывая всем влиятельным фигурам, какие мы могущественные и грозные правители.
По мне, так лучше Кеджари. Сражаться мечами для меня было куда привычнее, чем словами. Но к нашему удивлению, мы с Орайей освоили и эту роль. Время летело незаметно, и по всему чувствовалось, что праздник удался на славу.
Уже где-то после полуночи мне наконец удалось освободиться от всех этих выспренных учтивостей. Нам с Орайей пришлось временно расстаться. Вейл потащил меня в один угол, Джесмин повела ее в другой. Связь Кориатиса несла множество преимуществ, включая и то, что теперь я всегда чувствовал, если Орайе грозила опасность. Сейчас ей не грозило ничего, кроме скуки, и я решил повременить с ее поисками в зале. Не хотелось наткнуться еще на какого-нибудь болтливого ришанского аристократа. Но кое с кем мне было просто необходимо поговорить.
Найти Мише на подобных торжествах не составляло труда. Она всегда обреталась либо возле еды, либо около цветов. В этот раз я отыскал ее в саду. Она покинула зал и бродила по аллеям среди кустов. Я увидел ее силуэт на фоне живой стены из цветов.
Я остановился, присмотрелся, и моя улыбка померкла.
В облике Мише было что-то очень… печальное.
– Здесь бродить небезопасно, – сказал я, подходя к ней. – Демонов нет, но развратных парочек хватает. Этот лабиринт – идеальное место для подобных развлечений.
Мише рассмеялась, повернувшись ко мне. Она держала тарелку, доверху наполненную едой. Это меня несколько успокоило. Окажись она с пустыми руками, это был бы верный признак беды.
– Удивлена, что вас с Орайей нет в их числе, – сказала она.
– Успеем.
Эта мысль немного отвлекла меня. Я пошутил, однако такая перспектива выглядела совсем неплохо.
Мише усмехнулась и откусила от затейливого пирожного.
– Все прошло отлично, – сказала она с набитым ртом. – Церемония. Торжество. Я еще не видела ни одного мертвого тела.
Я не знал, считать это признаком успешного вампирского торжества или наоборот.
Но эта мысль улетучилась, когда я присмотрелся к Мише. Она старательно избегала встречаться со мной глазами и, казалось, была целиком поглощена разглядыванием цветов.
– Я думал, у тебя нет от меня секретов.
Мише перестала жевать, а когда повернулась ко мне, вид у нее был сердитый.
– Она же обещала не рассказывать тебе!
– Она? – переспросил я и сощурился. – Она?!
Глаза Мише стали еще круглее. Она пробормотала заковыристое ругательство.
– Вот-вот. Я бы тоже мог это повторить. Но все-таки она – это кто? Орайя?
– Мне нужно взглянуть на…
Мише отвернулась, но я схватил ее за локоть.
– Мише! Что вообще происходит?
Она протяжно вздохнула и с явной неохотой повернулась ко мне.
– Я… я просто не хотела делать это здесь.
– Делать… что?
Противно, когда подозрения подтверждаются. Вот уже несколько недель Мише была не похожа на себя. Она изменилась после убийства принца. Впрочем, зачем я себе вру? Она изменилась после нападения на Лунный дворец. Я взглянул на ее руки, обтянутые длинными перчатками, скрывающими шрамы от ожогов. Эти шрамы она не хотела показывать никому, даже мне.
– Мише, что стряслось? – уже мягче спросил я.
