но асоциального панка с оранжево-зелёным петушиным гребнем-ирокезом из волос от лба с витиеватым тату через темя до затылка с надписью «Руби здесь!», не вижу себя отчаянно кульбитирующей лихачкой-сноубордисткой или кем угодно ещё, то почему бы и не проехаться за казенный счёт, причем, не принудительно, не под конвоем, а при якобы полном сохранении всех годами затверженных нюансов моей социальной роли и с гарантией всяческих прав личности?! И я ещё наивно засомневалась, ехать ли? Так что же: внутри себя я всё-таки авантюристка? Или только люблю?
Да, незаменимая Джоди записала мой коротенький рассказ об отъезде Стаха и Эвы. А что хотела бы я, чтобы было написано кем-то обо мне самой? Обо мне теперешней, с чьей-нибудь мудрой подсказкой, истолкованием моего поведения, чтобы я сама себя сумела понять. Кто сегодня я? Я думаю, многим хотелось бы, чтобы о них написали, да разве ж это осуществимо? Но я привычно никого не жду, а делаю, что могу, сама. И что, в таком случае, записала бы я сегодня о себе самой, хотя бы диктовкой наспех? И ведь я записываю!
О, я уже совсем не та, что была без малого восемь месяцев назад, когда Джеймс привез ко мне в Токио Бориса. Почти возраст, точнее, срок беременности, которой мне удалось избежать. И сейчас я с изумлением сознаю, что с меня практически сошла заумная интеллектуальная дурь, что в обычном повседневном общении с людьми я стала вести себя намного человечнее и искреннее. Работая с Борисом, изменяюсь и я сама. Никого и ничто не осуждаю. Не угрожаю. Как образно говорят русские, не гну из себя. Или гну из себя теперь намного меньше. Просто не трачу на это силы. Но я не опростилась и не опустилась, хотя и не вполне освободилась от идеализма и излишних эмоций. Это снаружи я стала восприниматься проще, мягче для налаживания общения, а внутри ощущаю себя сегодня намного-намного сложнее. И ответственнее. И, верю, что стала теперь гораздо разумнее и ещё чувствительнее и тоньше.
Для этого мне, как ни удивительно, не потребовалось почти никаких внешних действий: я не лжесвидетельствовала, никого не взрывала, не предавала и не продавала, не обстреливала из засады, не травила ядовитым зельем, не крошила иззубренным десантным ножом «в капусту» и не спасала мир. Никому и ничему не изменяла. Ни малейшего «экшн». Разве что переехала с Борисом из Токио на Хоккайдо, но и это лишь для того, чтобы не натыкаться сплошь и рядом на недоумённые или осуждающие взгляды далеко не чужих мне людей, не обогащённых, однако, не только сочувственным пониманием, что происходит со мной и для чего. Но, похоже, и напрочь утративших за работой собственное чувство юмора и способность просто улыбнуться.
Я лишь признала обоснованность и возможность изменений в себе и сознательно им не препятствовала. Осознанно давала новому в себе развиться, а все необходимые ресурсы для внутренних изменений без ощутимого труда нашлись внутри меня самой.
И всё же я ни от чего не отказывалась и ни от кого не отмахивалась. Искала, нашла и впустила в себя новые знания. И всё это выросло из возникших отношений с Борисом. Точнее, из моего собственного отношения к нашим с ним новым отношениям, Борис ведь ещё растёт.
Вообразила даже, было, хоть на очень короткое, но необыкновенно счастливое время, что вновь обретённые знания и способности уникальны и делают меня сверхмогущественной. Да только ведь дал мне их ошё Саи-туу, чьи действия в значительно большей мере, чем мои, привели к прогрессирующему улучшению в состоянии и Бориса Густова, и Стаха Желязовски. Такими совершенными и могущественными знаниями, если ещё не большими, на деле обладают и другие буддийские монахи, а также высокопосвящённые тибетские ламы, и теперь я это тоже хорошо понимаю. А мои западные коллеги это тоже понимают? Вряд ли им это надо, да и Джим обратился всё-таки не к ним, а ко мне. Они бы с Борисом не справились.
Так хороша была бы и я, если б удовлетворилась лишь европейской системой образования! Многие гордятся, что ею владеют. Простите, а чем ещё им гордиться, если очень хочется, да больше нечем? В части ехидства я, при даже ничтожном желании, не уступлю моей Джоди! И всё же я не стала бы превозносить любую систему человеческих знаний, в том числе религиозных, по отношению к любой другой. Несовершенно всё, созданное людьми. Мы тоже.
Мои новые познания, безусловно, интересны, и не только мне. Но в то же время слишком субъективны мои ощущения даже самой себя. Контролировать надо выучиться прежде всего свои собственные ощущения и мысли. Накрепко держать в узде собственное сознание, от иллюзий и заблуждений, увы, не гарантированное и не застрахованное. Основывающееся на моих ошибочных ощущениях, которые ретиво выдают себя за объективно воспринятую реальность. Вот, например, каковы мои наисвежайший урок и поучение самой себе.
На прошлой неделе я просматривала видеозаписи, сделанные охранной системой. И вдруг обнаружила, что система засняла мое собственное «буйство» в тот день, когда Борис и Джеймс самозабвенно «сражались» на лётных тренажерах.
Была поражена, что фактически никакого буйства на самом деле и не было. На ногах, правда, держалась я недостаточно твёрдо, когда бесцельно кружила по комнате, от навалившегося горя не владея собой. Ноги мои действительно слегка подгибались. Лицо временами искажалось гримасой страдания, я слабо шевелила руками, иногда в отчаянии их заламывала, только и всего, хотя большего я и не перенесла бы тогда. Бурлило и протестовало, вероятно, мое астральное тело, тело эмоций, и от этого мне было так плохо.
Утомили меня и обессилили, получается, мои собственные внутренние страдания, а вовсе не воображаемые мной физические действия, на самом деле довольно вялые. Вот и верь себе самой после такого разительного несовпадения видимого поведения с катастрофическим самоощущением в тот памятный печальный момент!
Отмечу ещё один момент пришедшего ко мне понимания: моя мама происходила из древнего самурайского рода, сильно обедневшего в новые времена, и вынуждена оказалась крестьянствовать. Но это её кровь всякий раз побеждает крестьянскую плоть моего отца-кузнеца и придаёт мне стойкости в трудных жизненных обстоятельствах. И добавлю.
Чтобы не испытывать ненужные эмоции, замутняющие и усложняющие разуму восприятие и понимание происходящего, мне лучше бы всего суметь отстраниться от самой себя и следить за всем, что разворачивается перед нами, как бы со стороны. Ведь именно такому спокойному, внимательному, разумному отношению ко всему вне себя и внутри себя учил Бориса ошё Саи-туу: «Господин должен постоянно учиться созерцать Будду и в
