class="subtitle">ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Эвридика, Ормена.
Эвридика.
Ормена, замолчи! Ты славишь Гименея,
А я, я слезы лью, от горя цепенея,
И сдавливает грудь невыносимый гнет.
Здесь, в этом городе, здесь, среди всех красот,
Меж селевкийских стен, а не в Гекатомпиле{181}
Свершился жребий мой — владыки так решили.
Сюда царицу ждут, царевна едет с ней,
Чтоб стал блестящий двор при них еще пышней.
Царь вытребовал их; царевич в нетерпенье…
Повсюду к торжеству идут приготовленья,
Но что несчастной мне до этой суеты?
Я в сердце не вольна, в плену мои мечты,
И радость, что меня, как тень, сопровождает,
В пучину горести лишь глубже погружает.
Другого я люблю.
Ормена.
Другого?
Эвридика.
До сих пор
Таилась от тебя, и ни единый взор
Меня не выдавал. Страдала одиноко,
Пока любимый мой был от меня далеко.
Нам небо, мнилось мне, свиданья не пошлет,
И в безнадежности мой дух обрел оплот,
Не так язвила скорбь, не стало прежней боли,
И я, покорная отца державной воле,
Свой жребий приняла. Но милый лик узреть,
Вступая в брак с другим… Нет, легче умереть!
Ормена.
Узреть любимый лик?
Эвридика.
Увы, уже не властна
Я долее скрывать, кого люблю так страстно:
Стенанья громкие боль облегчают нам,
Поэтому хочу свободу дать словам.
Когда задумал Красс, гордец неумолимый,
Равнины Парфии отдать под иго Рима,
Он мнил — союзника в моем отце найдет.
Об этом же мечтал парфянский царь Ород,
И к нам тогда послом он отрядил героя,
Что выиграл потом войну на поле боя.
Ормена.
Да, приходил к тебе Сурена, и не раз,
Как приходил в те дни и сам надменный Красс:
Гордыню позабыв и не щадя усилий,
Державы мощные о помощи просили,
И, в чаянье к себе привлечь цареву дочь,
Послы всё медлили, не уезжая прочь.
Эвридика.
Спешили от царя они ко мне в покои.
Как были меж собой несхожи эти двое!
Надутый римлянин, заклятый враг царей,
Навязывал и нам закон страны своей,
Другой, почтенья полн, державных прав хранитель,
Горой стоял за трон, был наш слуга и мститель.
И тут пришла любовь. Он сердце мне отдал
И моего в ответ, храня молчанье, ждал.
Как он, замкнув уста, хранила я молчанье,
Но можно ль победить любви очарованье?
Ее таимый пыл в мои глаза проник —
Понятен и без слов сих толмачей язык…
Неугасимое зажглось в обоих пламя,
И все сокрытое, несказанное нами —
Рой страстных помыслов, желаний и надежд —
Сказалось вздохами, движениями вежд,
И что нечаянно порой звучало в слове,
В заветном, в сладостном, то было нам не внове.
Ормена.
Он царь?
Эвридика.
Нет, он не царь, но властью наделен
Поддерживать царей и укреплять их трон.
Он лучший меж парфян: красив лицом и статен,
И доблестью богат, и среди знатных знатен.
Добавь, что я ему дыхания милей…
Не царь, но много ли найдешь таких царей?
Мне возносить его, считаешь, не пристало?
Я повесть мук своих еще не досказала.
Переговоры шли медлительной чредой.
Почтительнейших чувств завесою густой
Сокрыв любовь ко мне, он был неуязвимым.
Царь долго выбирал меж Парфией и Римом,
И долго взвешивал, и все же выбрал Рим.
Я выбрала парфян и в спор вступила с ним,
Стараясь убедить, но тщетные старанья:
Царь доводы мои оставил без вниманья.
Итак, Сурене дан решительный отказ.
Столь незаслуженный удар приняв от нас,
Сумел не потерять он самообладанья.
И к нам исполнен был, казалось, состраданья.
Не умерла любовь в годину этих бед,
И мы простились с ним не как враги, о нет!
Но я не тешила себя надеждой зыбкой…
Меж тем все поняли: наш выбор был ошибкой.
Обоим Крассам жизнь Сурена оборвал{182},
И всю Армению Ород завоевал,
Страну испепелив грозой своей победы.
Я поражения предчувствовала беды,
Но не предвидела, что мир мне принесет
Под видом счастия невзгоду из невзгод.
Моими муками мир должен быть оплачен:
По воле двух царей, в супруги мне назначен
Пакор, Орода сын. Он доблестью высок
И чувства нежные во мне бы вызвать мог,
Но сердце отдано другому безвозвратно
И то, что было бы в возлюбленном приятно,
Увы! противно в нем. Я отвращаю взор —
Так ненавистен мне пленительный Пакор.
Его послушливо супругом назову я,
И все же…
Ормена.
Что еще?
Эвридика.
Ормена, я ревную!
Ормена.
Ревнуешь? Кубок мук излился через край!
Эвридика.
Узнав, что я терплю, чего страшусь, узнай.
Мандана, дочь царя, сюда приедет ныне.
Желанье родилось, быть может, в властелине
Ей мой бесценный клад торжественно вручить,
В один и тот же день два брака заключить.
Пойми моей любви язвительную муку:
Любимый будет зреть, как я безмолвно руку
Другому отдаю. Ужели предстоит
Мне зреть, как руку он с другой соединит?
Ормена.
Ты призраком беды язвишь себя напрасно!
Эвридика.
Кто чувствует себя несчастным ежечасно,
Грядущих горестей тот ожидать привык
И мнит, что каждый день, и каждый час, и миг
Весь пропитается отравою страданий,
И в ожидании стенает он заране.
Ормена.
Отравы этой вкус, должно быть, любишь ты,
Коли терзаешься из-за пустой мечты.
Эвридика.
Прекрасна
