— Капитан Панэ в самом начале путешествия спросил меня, не представляете ли вы угрозу для трона, — тихо сказала Элеонора. — Тогда я ему честно ответила, что не знаю. — О'Кейси посмотрела принцу в глаза. — Простите меня, Роджер. Но я действительно не знала. И я сомневаюсь, что кто-то — кроме Костаса, разве что — мог сказать, что полностью вам доверяет.
— Так не потому ли мы здесь? — спросил Роджер, прикрывая глаза ладонью. — В этой крысиной норе? Потому что кто-то решил, будто я в сговоре с принцем Джексоном? Что я хочу отнять трон у своей собственной матери?
— Я думаю, путешествие было предпринято исключительно с целью обезопасить вас, — сказала Элеонора. — Вероятно, ваша мать поняла, что тучи сгущаются, и решила убрать вас с пути урагана.
— На Левиафан. — Роджер уронил руки и тяжело посмотрел на наставницу. — Где я отсижусь в безопасности, если «каша полезет из котла», по выражению нашего Джулиана.
— Ну... — Элеонора задумалась, припомнив все испытания, через которые пришлось пройти отряду по дороге в Маршад. — В общем, да.
— О! — Роджер неестественно засмеялся, на его глаза навернулись слезы. — Благодарение богу, что меня вывели из-под опасного удара! Мне даже страшно подумать, что же мамочка посчитает действительно опасным? Ведь не каких-нибудь там кранолта с ножичком!..
— Роджер!
Принц захохотал так, что дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел часовой. Оглядевшись и поняв, что реальной опасности нет, Киру в оторопи уставился на принца, который молотил кулаками по столу и сквозь истерический хохот выкрикивал:
— Мать, мать, мать, мать! Да долби оно все конем, и всех вас, и тебя, м-мать, и твою паранойю, скрытная, дрянная, лживая, бессердечная, параноидальная сука!!!
Киру посторонился, в комнату с пистолетом в руках влетел Панэ.
— Какого дьявола тут происходит? — рявкнул капитан.
— Вон! — заорал Роджер, схватив Элеонору за плечо и буквально вышвыривая ее за дверь. — Вон! Все вон! — Принц с такой силой толкнул Киру, что тот, гораздо более тяжелый, буквально выкатился в коридор. — Если через секунду здесь кто-то останется, клянусь, я его убью, — закончил он очень тихо.
Дверь из цельных брусьев захлопнулась с такой силой, что послышался треск ломающегося дерева. После чего в комнате взбесился ураган тотального разрушения.
— Надо было делать не так, — сказала Элеонора с ажитированной рассудительностью; говоря по правде, ее трясло. — Правда, не знаю, как именно. Но я думаю, что могла бы...
— Да что тут произошло? — спросил Киру, поднимаясь на ноги и оглядывая окруживших его морпехов. Все смотрели на дверь.
— Он действительно кричал то, что мне послышалось? — спросил капрал Дамден. — Ну... про императрицу?
— Да, — тихо сказала Элеонора. — Но это очень личное, — продолжала она, повысив голос. — Он только что понял, что она его обидела. Не как императрица, а как родная мать. Конечно, со временем он успокоится... — Из-за двери опять послышался треск ломающегося дерева. — Он станет менее...
— Способным к измене? — подхватил Панэ.
— Он разозлился на мать, капитан. Очень разозлился, и не без основания. Но не на императрицу. По-моему, очень существенная разница. Мне кажется, капитан, нам надо поговорить.
Панэ поглядел на Элеонору, потом на дверь, сотрясавшуюся под ударами. Похоже было на то, что принц рубит дверь своим мечом.
— Что вы ему такого сказали? — нахмурившись, спросил Панэ.
— Правду, капитан, — выдавила из себя Элеонора. — Всю правду.
— Ох! — сказал Панэ. — Вы правы, нам надо поговорить. — Он оглядел комнату. — Киру, обратно на пост. Остальные...
Он взглянул на дверь и вздрогнул от скрежета стали о камень. Роджер любил свой меч, и если уж он принялся рубить им каменные стены, значит, ярость его действительно не знала границ.
— Остальным — спать, — сказал он наконец и, кивком предложив О'Кейси следовать за ним, вышел.
ГЛАВА 52
Следующий день прошел тихо, особенно в гостевых апартаментах.
Роджер заперся в своей комнате и даже не встал, когда ему принесли завтрак из ячмериса и овощей. Еда больше не была приправлена той противной травой, от которой некуда было деться на праздничном обеде, но чудовищный привкус оставался во рту постоянно. В предыдущие дни это не мешало Роджеру принимать пищу, однако сегодня он не пошевелился.
Через час принца навестил Панэ, чтобы удостовериться, что все в порядке. Роджер лежал на кровати, прикрыв лицо рукой, посреди раскиданных вещей и переломанной мебели. Услышав шаги, принц взглянул на капитана и отвернулся. На лице его было написано такое невыносимое страдание, что Панэ лишь покачал головой и молча закрыл за собой дверь.
По пути в казармы капитан обратил внимание, что бойцы ведут себя в целом спокойно, но постоянно перешептываются, тем самым лишний раз подтверждая незыблемую истину, что слухи распространяются быстрее света без помощи всяких сверхсекретных хитрых устройств, которые только-только разрабатываются.
— Я слышал, он назвал императрицу шлюхой! — воскликнул Сент-Джон-Эс.
— Только сукой, — возразил Сент-Джон-Эм. Старшему близнецу частенько приходилось сдерживать не в меру расходившегося младшего брата. — Тихо.
— Сукой, — подтвердила Косутич, как всегда появившаяся словно из-под земли. — А если точнее, лживой, бессердечной, параноидальной сукой. Но заметьте, — добавила она, — он обращался к императрице как к своей матери, а не как императрице. Это большая разница.
— Как это? — не понял Сент-Джон-Эс. — Разве это не один и тот же человек?
— Разумеется, один и тот же, — ответила сержант-майор. — Но назвать сукой императрицу — это предательство, а обозвать собственную мать — это... это просто свинство по отношению к своей матери. — Косутич поглядела на близнецов. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь ссорился с матерью?
— Ну... — сказал Сент-Джон-Эс.
— Он, когда разозлится, всегда называет ее чертовой чистюлей, — ухмыльнулся Сент-Джон-Эм.
— Да брось ты, — возразил Сент-Джон-Эс.
— Точно, Марк. Не в лицо, конечно!
— Ставим точку, — продолжала Косутич, дождавшись, когда разгорячившиеся братья наконец успокоились. — Принц был жутко разозлен на свою мать. Повторяю, на мать, а не на императрицу Александру.
— Но почему, почему? — растерянно спросил Сент-Джон-Эс. — Ее величество далеко отсюда, как на нее можно внезапно разозлиться? Я же не злюсь на мать, мне для этого надо вернуться на Новую Мисс — если, конечно, она еще там...
— Ты буквально на днях злился на нее — за то, что родила близнецов, — сказал хитрый Сент-Джон-Эм.
— Да, но у принца нет близнеца... — пожал плечами Сент-Джон-Эс. — Или есть? Не, мы бы знали, правда?
