я в…
Она и договорить не успела, как Вег сгрёб её, прижав к себе. Да, перед Арианом, и какая разница, итак все всё знают. Вегард выдохнул ей в волосы и провёл ладонью по плечу. Пара секунд не больше, достаточно, чтобы проверить — она из плоти и крови, стоит здесь, не снится ему, не чудится. По привычке Казимира хотела спрятать руки под его куртку, вжаться в рёбра, но сейчас верхней одежды на Вегарде не было. Он отстранился, оправил её вьющиеся пряди за плечо, чтобы самому рассмотреть место пореза. В долгий шумный выдох он вложил безмолвное и очень усталое: «Ну что с тобой делать?».
— Это надо обработать, — сказал Вег. Его рука нашла её, бионические пальцы чуть сжали мягкую ладонь.
— Ага, давайте, — не оборачиваясь от стола, бросил Ан и присосался к бутылке. — Доброй ночи.
— Не засиживайся, — попросила Казимира уже у порога, — тебе нужно отдохнуть.
— Он разберётся. — Вег вышел первым и повёл её к собственной палатке.
Они не говорили, пока из небольшой тумбы с рисунком белого круга Вегард вынимал бинт, пластырь и спирт. Пока Каз снимала плащ и оставляла его на спинке стула. Пока Вег обрабатывал порез на её шее и пару царапин на правой руке — Казимира и не заметила. Они снова сидели за столом, как тогда, на корабле, что вёз их в Иден. История повторялась по кругу, будто боги давали Каз шанс выбрать другой путь.
— Всё. — Вегард оправил воротник её шёлковой рубашки.
— Спасибо, — буркнула Казимира. И что, как теперь разговаривать, как вести себя?
— Хочешь уйти? — спросил Вег, отирая ладонь. Уйти к себе? Или мы вернулись к тому, на чём закончили?
Какой бы ни был вопрос, ответ — один.
— Нет. — Она мотнула головой.
Тогда, на корабле Каз выбрала его. И каждый день после. И выберет завтра. Боги могут забрать свои вторые и третьи шансы.
— Нет, я хочу остаться. — Она смогла только выдохнуть это, словно пристыжённая. Вег прикусил нижнюю губу, глянув на её руки, но не в глаза, и отошёл до тумбы, чтобы убрать спирт и бинты. Каз кашлянула, прочищая горло, заставляя себя сказать твёрдо: — Я не должна была заставлять тебя рассказывать. И не стала хуже о тебе думать. Ты не… — Вегард обернулся, чуть сощурившись. Ну, давай, что ещё скажешь? Казимира поднялась к нему навстречу, сделала первый шаг. — Я с тобой.
— Уверена?
— Уверена. Но больше никакого умалчивания. — Ещё шаг. — Тайн. — Шаг. — Увёрток. Ты всегда можешь мне довериться. И я хочу доверять тебе.
Она протянула к нему руку, чтобы он сам сократил оставшуюся между ними дистанцию. Вег приблизился и мягко взял её ладонь в свою.
— Больше я не заговорю об этом, пока ты сам не захочешь, — пообещала Каз.
— Нет, ты имеешь право знать. Но спасибо.
Она потянулась за поцелуем, запустила пальцы в его волосы, притягивая Вегарда ближе. Горячая ладонь легла ей на спину, другая — на основание шеи. Все ссоры, драки, споры, все его усталые вздохи стоили этих мгновений. Никогда в жизни Казимира не чувствовала себя рядом с кем-то такой… Расслабленной? Оголённой, оставаясь в одежде.
— Я с тобой, — повторила Каз и с закрытыми глазами прижалась лбом к его.
Когда она опустилась на пятки, Вег потянулся за ней, но Каз отстранилась. Она поймала рукав его рубахи и повела за собой в ту сторону, где, как помнила, стояла кровать. Жёсткая солдатская кушетка, здесь один-то едва поместится, но какая им сейчас разница.
Словно он ждал, что Казимира вот-вот передумает, Вегард вдруг стал таким серьёзным. Каз посадила его перед собой, расстегнула пару верхних пуговиц своей рубашки, но Вег удержал её за руки и коснулся пуговиц сам.
— Мы можем остановиться, — сказал он тихо и немного хрипло. Никогда бы не подумала, что ты будешь о таком спрашивать, а не валить на постель. — Я не хочу тебя торопить.
— Мы не будем останавливаться.
Мягко и неторопливо, кончиками пальцев задевая оголившуюся кожу, он расстегнул казимирину рубашку, огладил старые шрамы на животе, провёл под линией груди. На секунду Каз и Вегард замерли. Она — от того, как перехватило дыхание. Он — проверяя дозволенность. Точно? Не сдашь назад?
Под невесомыми касаниями кожа покрывалась мурашками. Горячие ладони, сейчас, кажется, даже горячее, чем обычно, скользнули к бёдрам Каз. Она не могла ответить на ласки, все силы уходили на то, чтобы ноги не подкашивались. Только царапала его напряжённые плечи и шею. Вег приблизился к её животу, едва-едва коснулся губами одного розового шрама, другого, посмотрел Казимире в глаза.
— Всё хорошо? — спросил он, мягкой бородой щекотнув её кожу, и Каз поперхнулась воздухом.
Вместо ответа она через голову стянула его рубаху, засмотревшись на крепкий торс, напряжённые мышцы и светлые волосы на груди. Казимира ведь и прежде видела его по пояс голым — когда он дрался на ринге, когда она обрабатывала его раны и сидела так же близко, как сейчас, но всё это было не то. Не наедине, не с пониманием, что он испытывает и думает. То было с человеком, которому она едва доверяла. Теперь — с её человеком. Теперь его можно — нужно — касаться, рассматривать, целовать, нежно гладить старые шрамы.
Прежде, когда Вегард утыкался в её плечо, борода кололась, заставляя нервно отдёргиваться, но сейчас даже эти касания стали нежны и приятны.
Отсвет ламп играл на мышцах, когда Вег протянул руки выше, спуская с её плеч рубашку. Отсвет ламп играл в голубизне глаз, чистых, изучающих её, будто тоже впервые увидел. И ведь, правда, впервые. Но под нежными касаниями рук и губ, Казимира почти не стыдилась своего угловатого, костлявого тела.
Прочитав это то ли в её лице, то ли в мыслях, Вегард шепнул, заставляя её сжаться и судорожно хватать воздух:
— Какая же ты красивая.
Со смешком Казимира закрыла ему рот рукой, сбавляя градус своего смущения. Вегард увернулся, положил обе ладони ей на бёдра и расстегнул ремень.
— Это правда, — продолжил Вег. Посмотрел в глаза, снова опустил взгляд на тёмные локоны, рассыпавшиеся по бледным плечам, на грудь, живот, бёдра. Вегард прикусил нижнюю губу, а Каз едва не застонала. Теперь-то можно признаться, что всякий раз, когда он это делает, так и хочется его поцеловать. — Безумно красивая. И моя.
В палатке Вегарда было прохладно, но от него самого исходил едва ли не жар.
Каз потянулась за новыми поцелуями, спустилась к шее, ключице. Нашла тот шрам.
Чувствуешь? Вот здесь. Так и срослось неправильно.
Всё в тебе неправильно.
