Глава двадцать девятая
9 июня 1534 года
Дворец Уайтхолл
По мере того как дитя росло и живот у Марии округлялся все больше, она старалась все меньше быть на виду у других придворных. Совсем недавно это не составляло труда: король с королевой отправились в увеселительную летнюю поездку по зеленым равнинам Центральной Англии. Его величество даже отменил важную дипломатическую встречу во Франции, только бы попутешествовать с Анной. Всем было известно, что королева снова ожидает ребенка: Генрих Тюдор еще раз дал ей возможность произвести на свет наследника престола. Но теперь король с королевой вернулись в Уайтхолл, и мирному уединению Марии вот-вот должен был настать конец. Либо окажется, что она слишком нужна сестре, и та оставит ее при себе, даже зная, что Мария ждет ребенка и состоит в законном браке с человеком, которого не Анна ей подобрала, либо ее ожидает изгнание, а может, и что-нибудь похуже.
Стафф был вынужден сопровождать царственную чету, ибо, когда король занимался любыми воинскими или спортивными упражнениями, он любил, чтобы Стафф обязательно был поблизости. Эти три недели для Марии тянулись целую вечность. Она проводила это время в прогулках, размышлениях, беседах с Нэнси или кузиной Болейнов Мэдж Шелтон, которую лорд Болейн недавно привез ко двору в качестве одной из новых фрейлин Анны. Девушка была обаятельна и миловидна: безукоризненный овал лица, вьющиеся золотистые волосы — почти такие же, как у Марии. В зеленых глазах Мэдж плескался восторг оттого, что она служит при дворе, пусть даже его царственные хозяева и находятся сейчас в отъезде. Король собирался взять очаровательную новенькую фрейлину в путешествие, однако уважил резко возражавшую против этого супругу, когда обнаружил, что его королева снова беременна.
Мария чувствовала себя немного виноватой из-за того, что ей так нравится эта семнадцатилетняя девушка. Если уж быть до конца откровенной, то лорд Болейн привез мистрис Шелтон ко двору для того, чтобы удержать внимание короля к раздражительной и все более сварливой королеве Анне. Одним махом, как он и рассчитывал, Томас Болейн убил двух зайцев: зеленоглазая Мэдж стала и фрейлиной своей царственной кузины, и новой возлюбленной короля. Мария горячо надеялась, что трехнедельное отсутствие и новая беременность Анны притупят ее злобу и враждебность к девушке. А еще Мария молилась, чтобы радость в предвкушении рождения наследника позволила им со Стаффом благополучно поведать Анне о своем браке и просить отпустить их на жительство в Уивенго.
Прошло без малого полчаса после того, как по парадному двору Уайтхолла процокали копытами кони многочисленной королевской свиты, и Мария стала нетерпеливо расхаживать по своей комнате, гадая, много ли времени понадобится Стаффу, чтобы освободиться от обязанностей и прийти к ней. Как только он увидит ее талию, то сразу поймет, что та пора, когда они могли все держать в тайне, уже миновала — теперь уж ничего не скроешь ни плащом, ни платьем с высокой талией. Мария бросила взгляд на залитый ярким солнцем столик у окна, где лежало законченное, нелегко давшееся ей письмо. Стала быстро проглядывать его, хотя помнила наизусть от слова до слова; к ней вернулось старое чувство, не раз преследовавшее ее в прошлом. Этакая смесь вины, ненависти и любви, сплавленных в одно целое невыносимой болью.
Распахнулась дверь, Мария обернулась, готовая увидеть Нэнси с очередным докладом о возвратившихся путешественниках, ведь ничьих шагов в коридоре она не слышала. Но вошел Стафф, такой высокий, красивый, с улыбкой на устах — он вернулся к ней.
— Любовь моя, я так ждала, так ждала… — начала она, но он тут же закрыл ей рот крепким-крепким поцелуем. Потом положил руки ей на плечи и отодвинул немного от себя; на лице было выражение не столько тревоги или заботы, сколько благоговения.
— Леди Стаффорд, мне думается, что теперь о твоей беременности пора узнать не только твоей сестре, но и всему свету. Больше нельзя откладывать объяснение с ними. Это совершенно ясно. Кто бы подумал? Я даже не представлял, что всего за три недели это станет так заметно, однако же, милая моя, дитя подрастает, а значит, нашей тайне приходит конец. Слава Богу, они в весьма благоприятном расположении духа, возлагают большие надежды на новую беременность королевы. Отец твой знает, что ты ждешь ребенка? А Кромвель?
— Драгоценного своего отца я не видела, Стафф. Он все время был здесь, Мэдж с ним виделась, но от меня он держится подальше.
— Значит, Мэдж должна знать. А ты проводила с ней много времени? Не уверен, разумно ли это, потому что на эту девушку может обрушиться самый яростный гнев королевы.
— Но ведь, любовь моя, — возразила Мария, глядя на его встревоженное лицо, — эта девушка приходится мне кузиной, пусть мы и не встречались, пока отец не впутал ее во все эти интриги. Она здесь новенькая, никого не знает, а я хорошо помню, как это ужасно — оказаться одной при таком обширном дворе.
Стафф расположился на ложе, снял сапоги и вздохнул, пошевеливая пальцами ног.
— Я в восторге от твоих благих побуждений, девочка, но эта девчонка здесь далеко не одинока. Еще весной — она и недели не пробыла при дворе — король уложил ее в постель, королева накричала на нее, а Норрис не перестает сходить по ней с ума, когда поблизости нет Его величества. Ты позаботься о том, чтобы не быть рядом с ней, если королева все же обрушит на нее свой гнев. Готов побиться об заклад: Ее величество сделает так, что через неделю и духу этой малышки Мэдж Шелтон при дворе не будет, пусть они и кузины. Но, как бы там ни было, Мэдж должна была понять, что ты ждешь ребенка. А что Кромвель?
— Я его видела два раза, но оба раза на мне была накидка. В отсутствие короля он был очень занят, но один раз подошел ко мне в парке, на берегу реки, а я не осмелилась убежать, хотя и хотелось. Мы немного прогулялись вместе.
— Как я понимаю, он вел себя пристойно — если не считать масленых глазок, которыми он тебя ощупывает всегда, как только увидит.
— Не сердись, Стафф. — Она присела на ложе рядом с ним. Он обхватил ее плечи, мягко притянул к себе.
— Я не сержусь, любимая. Просто ненавижу себя, чуть только подумаю, что оставил тебя в этом змеином гнезде. Моя Мария в последнее время научилась и сама за себя неплохо постоять, но мне нестерпимо думать о том, что никак не удается увезти отсюда тебя и дитя в спокойное и надежное место.
— Но теперь мы должны будем все им рассказать, так что скоро увидим.
— Да, милая моя. Скоро мы все узнаем. Я устал до предела, Мария, и мне надо непременно быть к ужину. Ты приляжешь со мной?
Они устроились на середине ложа: Мария на спине, а Стафф — на боку, глядя на нее и подложив ей руку под голову. Она положила его ладонь себе на живот.
— Посмотри, любимый, он теперь почти все время бьет ножкой.
— Или она, — сонным голосом вставил Стафф. — Я по-прежнему не возражаю против маленькой копии твоей Кэтрин. Ей хорошо в Гевере? Я знаю, как рада твоя матушка, что девочка нынче летом снова с ней.
