медленнее. Я чувствовала его сердце, как свое.
Райн тоже заметил изменившееся сердцебиение.
– Правда, странно? – спросил он.
Странно – еще слабо сказано. И вообще… неподходящее слово. Такое тождество не вызывало неприятных ощущений. Оно не пугало меня, и это отсутствие страха явилось настоящим потрясением. Услышь я раньше, что свяжу свою душу с душой другого, меня бы это ужаснуло.
Связанные души. Души, соединенные узами.
Аседжа исполнила обещание. Мы с Райном получили связь Кориатиса.
Эта мысль была сродни удару наотмашь. Я резко отстранилась и наверняка рухнула бы на пол, если бы Райн меня не подхватил.
– Осторожнее.
Я застыла на месте.
Мои руки потянулись к его плечам, но не ради опоры, а чтобы снова его обнять.
Я была так рада видеть Райна живым, что не сводила с него глаз. Его холщовые штаны болтались на поясе. Торс покрывали следы затянувшихся ран и повязки.
Но я приклеилась взглядом к его горлу.
На шее Райна была печать наследника.
– Айксовы титьки… – прошептала я.
Райн нахмурился, а я потащила его к зеркалу.
Увидев отметину, он вытаращил глаза, пробормотав:
– Да уж, Айксовы титьки.
Его печать наследника почти совпадала с моей; незначительные изменения были вызваны отличием наших тел. Моя просторная ночная сорочка открывала шею и плечи, позволяя сравнить обе отметины. Их схожесть завораживала. На горле Райна появились те же изображения фаз луны, те же крылья вокруг ключицы и плеч. Правда, его крылья были пернатыми, как у ришан.
Мы уставились друг на друга, затем нам одновременно пришла мысль осмотреть наши спины. Райн повернул меня спиной к себе, сбросил лямки сорочки, опустив ее мне на талию. Теперь и я была голой по пояс.
Вскоре я снова стояла спиной к зеркалу, поглядывая через плечо на собственное отражение.
Чтоб мне сгореть на солнце!
Райн тоже повернулся к зеркалу спиной.
Печать наследницы, появившаяся у меня на спине, почти целиком совпадала с его отметиной. Те же фазы луны в верхней части спины и клубы дыма, идущие вниз.
Мы смотрели друг на друга, сознавая, какую перемену произвели.
Ниаксия и Аседжа обе предупреждали нас, что связь Кориатиса положит конец ришанским и хиажским линиям наследования, соединив их в одну.
Мы навсегда изменили жизненный курс Дома ночи.
У меня слегка кружилась голова и отнюдь не от ран.
Между бровями Райна залегла морщинка. Уголок рта скривился в какой-то неуверенной ухмылке.
– Сожалеешь, принцесса?
Сожалею ли я? Ответ пришел легко и быстро:
– Да ни капли!
Его ухмылка превратилась в широкую улыбку. Если бы у меня и оставались сожаления, его улыбка напрочь стерла бы их.
– Приятно слышать. Знаешь, печать на твоей спине выглядит красивее, чем на моей.
Я взглянула на мускулистую спину Райна и усомнилась в его словах.
Внезапно открывшаяся дверь заставила меня подпрыгнуть.
– Боги милосердные! – Мише, влетев в комнату, едва не выронила поднос в попытке прикрыть рукой глаза и резко повернулась спиной. – Вы же оба валялись без сознания! Стоило мне выйти на пять минут, а вы уже раздеваете друг друга? Хотя бы дверь заперли!
Глава семьдесят седьмая
Райн
Я думал, приспособиться будет труднее. Жить со связью Кориатиса оказалось довольно легко. Конечно, ощущения были несколько странным. У меня не появилась способность читать мысли Орайи, общаться с ней без слов и чувствовать то, что чувствует она. Я бы такого и не хотел. Зачем же убирать из жизни все таинственное? Просто теперь я постоянно, что называется, нутром ощущал ее присутствие. И не только присутствие, но и состояние, а также эмоции.
Однако сейчас я без всякой связи Кориатиса знал, что Орайя сердита.
На ее лице было написано: «Меня разозлили, и я знаю кто». Она умела придавать лицу самые разнообразные выражения, но это нравилось мне больше всех. Она сидела, скрестив руки на груди, и нетерпеливо постукивала ногой по полу. Мы находились в совещательной комнате. Я откинулся на спинку стула. Орайя сидела прямая, как палка. Другие места за круглым столом занимали Кетура, Вейл, Лилит, Джесмин и Мише. Последняя всем своим видом показывала, что утомилась и не прочь вздремнуть. Лилит, как всегда, выглядела задумчивой. Кетура и Вейл не скрывали раздражения, а Джесмин, естественно, оставалась ледяной королевой.
– Должен же он быть где-то, – сказала Орайя.
– Он где-то и есть, – скривила губы Джесмин. – Такая змея всегда найдет себе нору. Но это «где-то» находится вне пределов Дома Ночи.
– Вы прочесали…
– Мы прочесали везде, где смогли, – ответила Кетура, шумно отодвигая записки. – Везде.
Я знал: Кетура злится не на Орайю, а на себя. Она терпеть не могла проигрывать.
– Должно быть, он отступил с остатками кроверожденных, – сказала Джесмин. – Поспешил убраться.
Ничто из услышанного меня не удивляло.
Я не менее других хотел бы взять в плен Септимуса. Но я не питал иллюзий насчет его легкой поимки. При всей ненависти к Септимусу я не мог отказать ему в уме.
Последние несколько недель пронеслись, как в тумане. Мы помогали нашему новому королевству вставать на пока еще слабые ноги и уничтожали оставшихся паразитов старой власти. Кроверожденные хотя бы не доставили нам хлопот. При появлении богинь они сразу сообразили, что дальше будет только хуже, и начали отступать. К тому моменту, когда побоище прекратилось и Вейл с Джесмин явились за Орайей и мной, основная часть армии кроверожденных двигалась к границе королевства.
Никто не пытался их задержать. Скатертью дорожка.
Нам нужен был только Септимус.
Но он, разумеется, унес ноги одним из первых. Правда, Джесмин и Вейл сразу же отдали приказы о его задержании (это случилось раньше, чем мы с Орайей очнулись). Последующие недели тоже не принесли успехов в его поисках. Наши солдаты обыскивали все места, где Септимус мог бы скрываться, и проверяли остатки уходящих кроверожденных.
Септимуса и след простыл.
Вейл вздохнул и потер виски.
– Достаточно того, что он сбежал поджавши хвост. Пусть теперь разбирается со своим ущемленным самолюбием. А нам хорошо бы разобраться с другими предателями, которых предостаточно. Но эти хотя бы не устроят войну.
Он постучал по листу пергамента, испещренного десятками, нет, сотнями имен.
– Ты хотел сказать, очередную войну, – поправила его Джесмин.
– Да, – снова вздохнул Вейл. – Давайте избегать очередной войны. Особенно с другим домом.
Мише заерзала на стуле. Я знал, что она сразу подумала о Доме тени.
Пока нам везло. Пока оттуда не поступало запросов насчет их принца. А если поступит, мы решили все свалить на Симона. Пусть верят, что мы, расправившись с ним, восстановили справедливость.
Рискованная затея, однако ничего лучше у нас не было.
Мише могла не показывать вида, но я чувствовал,
