моральной реальности. Мы можем предположить, что инструментальные выгоды для племени от выполнения древнего обещания (например, укрепление репутации надежного контрагента) являются случайными, а действующим мотивом для Сизифа является либо чувство морального долга, либо восприятие того, что выполнение такого старого и неисполнимого обязательства было бы нормативно славным, а его выполнение - благородным и достойным поступком.
(Кстати, наоборот - хотя явное quid pro quo здесь отсутствует - разве ограбление могил нашими археологами не является неблагородным? Особенно в тех случаях, когда усопшие приложили немало усилий, чтобы их гробницы остались нетронутыми, как, например, египетские фараоны? Мы врываемся в самое святое место их упокоения, расхищаем все их золото и сокровища, просвечиваем мумии рентгеном и выставляем награбленное в музеях на потеху туристам. Более совершенная цивилизация, чем наша, несомненно, признала бы это крайне грубым. Будем надеяться, что наши потомки - или те, кто имеет власть влиять на нашу посмертную судьбу, - отнесутся к нашим надеждам и пожеланиям с большей добротой и вниманием).
Пример 4(d) более неоднозначен. Почему Сизифу стоило бы разрешить давний научный спор? Разве это должно быть полезно для человечества, поскольку способствует реализации светского проекта "создания всех возможных вещей"? Если так, то обоснование его цели потенциально может подпадать под категорию трансцендентального контекста инструментальных соображений. Или же идея состоит в том, что знание - благо само по себе, помимо его практической пользы, и что у Сизифа есть моральные основания содействовать тому, чтобы человеческая цивилизация воплощала эту ценность? Если так, то это может подпадать под категорию причин, вытекающих из независимой моральной реальности.
Спектр субъективности-объективности
Разделительная линия, проходящая через всю философскую литературу, проходит через вопрос о том, является ли смысл субъективным или объективным, или (как это стало популярным в последнее время) гибридной конструкцией, включающей в себя как субъективные, так и объективные элементы.
Предложенный мною вариант может принять любую из этих точек зрения, в зависимости от того, как мы зададим некоторые дополнительные параметры. Я считаю, что концепция смысла в этом отношении недостаточно детерминирована. Точнее: существует несколько субконцептов смысла, которые имеют одну и ту же общую структуру, но вменяют разные типы опорных оснований для смыслопорождающей цели. И лучше признать, что все они дают нам правомерные способы говорить разные вещи о смысле - так мы получаем больше выразительной силы и точности, чем пытаться выбрать только один из них и затем тратить время на бесконечные споры о том, является ли "настоящий" смысл субъективным или объективным.
Такой подход также дает нам возможность четко разграничить субъективные и объективные элементы, что помогает избежать путаницы.
Я скажу, что Сизиф имеет субъективный смысл, если он на самом деле от всего сердца стремится к цели, которая является всеобъемлющей и которую он считает для себя веским основанием преследовать на основаниях, внешних по отношению к его мирскому существованию. Сизиф имеет объективный смысл, если существует некая цель, которая была бы для него всеобъемлющей и которую он имеет веские основания принять - основания, вытекающие из контекста оправдания, внешнего по отношению к его собственному мирскому существованию.
Основная идея, лежащая в основе этого различия, проста. Иногда у нас есть причины делать то, чего мы на самом деле не хотим. Например, мы можем не знать о каком-то значимом факте или совершить ошибку в рассуждениях, в результате чего мы не осознаем, как много мы выиграем, если сделаем то, о чем идет речь. Или же мы можем, несмотря на правильное когнитивное суждение о том, что у нас есть причина сделать это, тем не менее не сделать этого, или даже не захотеть сделать это, из-за слабости воли. По мнению некоторых философов, у нас также может быть причина делать определенные вещи, например, действия, которые мы морально обязаны совершить, даже если мы не только не хотим их делать, но и не захотели бы их делать, если бы были полностью информированы, инструментально рациональны и неакратичны.
Таким образом, если мы признаем, что может существовать разрыв между тем, что мы действительно желаем, и тем, что у нас есть основания желать, тогда есть место для понятия субъективного смысла, которое фокусируется на первом (то, что человек на самом деле желает), в отличие от понятия объективного смысла, которое фокусируется на втором (то, что у человека есть основания желать). Полезно иметь оба эти понятия в нашем концептуальном инструментарии.
В примерах 4(a-d) я описал варианты истории, в которых наш протагонист может иметь объективный смысл. Конечно, если Сизифа на самом деле мало волнуют предлагаемые обоснования (обретение счастливой загробной жизни, спасение человечества от поедания инопланетянами, выполнение древнего обещания своего племени или разрешение давнего научного спора), он не будет воспринимать свою жизнь как осмысленную, и ему будет недоставать субъективного смысла. Таким образом, можно иметь объективный смысл без субъективного смысла.
Случай объективного смысла без субъективного смысла на самом деле имеет два важных различных подслучая, которые мы должны различать. Мы можем сказать, что жизнь человека имеет нереализованный объективный смысл, если она имеет объективный смысл, который человек не преследует и не достигает. И мы можем сказать , что жизнь человека имеет реализованный объективный смысл, если человек преследует или реализует объективный смысл.
Наличие объективного смысла в жизни не означает наличия субъективного смысла, поскольку можно преследовать какую-либо цель по причинам, отличным от тех, которые делают ее значимой. Например, если открытие фундаментальных истин имеет огромную ценность, то вполне возможно, что объективный смысл жизни человека, обладающего талантом великого ученого или философа, заключается в том, чтобы совершать такие открытия. Но мы можем представить себе (с некоторой долей эмпирического неправдоподобия) человека, который с пол-оборота взялся за это дело и добился больших успехов, но мотивирован не жаждой знаний, а жаждой наград и продвижения по службе, и не ощущает свою жизнь как осмысленную. Тогда можно сказать, что жизнь этого человека имеет объективный смысл, но лишена субъективного смысла.
Может ли существовать нереализованный субъективный смысл? Да, я думаю, что мы можем осмыслить такое понятие. Примером может быть человек с исключительным талантом и страстью к музыке, который берется за сочинение великой музыки либо потому, что считает это глубоко ценным занятием, либо потому, что надеется создать произведение такой огромной силы, что оно исцелит культурные пропасти, которые отделяют нас друг от друга и приводят к конфликтам и войнам. Таким образом, это придает им субъективный смысл. Мы можем предположить, что они горят желанием следовать этой цели всю свою жизнь, но обстоятельства складываются так, что они никогда
