Оратор римский говорил Средь бурь гражданских и тревоги: «Я поздно встал — и на дороге Застигнут ночью Рима был!» Так!., но, прощаясь с римской славой, С Капитолийской высоты Во всём величье видел ты Закат звезды её кровавый!..
Счастлив, кто посетил сей мир В его минуты роковые! Его призвали всеблагие Как собеседника на пир. Он их высоких зрелищ зритель, Он в их совет допущен был — И, заживо, как небожитель, Из чаши их бессмертье пил!15
Вот ещё один мой довод в пользу утверждения, что «владимирские» гордились дружбой с Венедиктом Ерофеевым. Каждому из них он в той или иной степени выстроил жизнь. Для них он был Цицероном, Учителем.
Начну с Вадима Тихонова. Когда они встретились, это был нагловатый юноша с четырёхклассным образованием. Вот что он позднее, в 1994 году, рассказал с присущим ему хвастовством в интервью Ольге Кучкиной, приписав себе некоторые достижения его учителя в пополнении своего образования: «Мы с ним (Венедиктом Ерофеевым. — А. С.) пропадали лет пять или шесть в Историчке или Ленинке. То есть, когда только оттепель началась, мы сразу прошарили все эти библиотеки, пятое-десятое. Что вы, мы знали поэзию великолепно, философию, мы очень образованными были. Для того времени, слава Богу, да и для этого наверняка. Мы просто-напросто знали, что читать. Читали Леонтьева, Соловьёва, Бердяева, Фрейда. Знали поэтов всех буквально. Мы устраивали состязания: кто больше стихов прочитает, тот остаётся, кто меньше — бежит за водкой. Мы с Ерофейчиком ни разу не бегали»16.
Как бы Вадим Тихонов ни фантазировал и ни привирал, но очевидно, что для него не прошло бесследно посещение двух крупнейших отечественных библиотек. Кстати говоря, его другое интервью Ольге Кучкиной, данное практически через год, по тону более естественное: «Когда появился в моей жизни Ерофеев, действительно настрой перевернулся. Сервантес, Достоевский... Всё началось с Достоевского. А потом пошли и Бердяев, и Лосский, и тому подобное. Куча философов, запрещённых тогда... Ну, правда, Ерофеев приехал во Владимир уже сложившимся... Человек не успевал оглянуться, как становился почитателем его мыслей, его обаяния, интеллекта»17.
Евгений Шталь в книге «Венедикт Ерофеев: Писатель и его окружение» приводит фрагмент из незавершённых мемуаров Вадима Тихонова. К большому сожалению, взявшись за их написание, начинающий автор долго себя не мучил. Но то, что получилось, достойно внимания читателя:
«И вот приходят ко мне Боря (Сорокин. — А. С.) с Веней й спрашивают:
— Ну, как дела?
— Да как у картошки, — говорю, — если не съедят, то посадят, следовательно, ин [вино] веритас эрго бибамус[331].
— Дурак ты, Тихонов, — говорит Ерофейчик. — Дуй свой эрго бибамус, а я пойду учиться в местный педвуз. Там Засьма-декан мне предложила вместе с ней работу написать и повышенную стипендию дать.
— Ты сам дурак, — отвечаю, — там всех цветов девок напихано, хочешь чёрную, а хочешь зелёную, можно флёр де оранж[332] подобрать. Давай я отведу тебя к Ивашкиной под кличкой Зелёная, возьмём пару четвертинок, и можно с ней выпить и обвенчаться в Дмитриевском соборе. Правда, могут комсомольцы поколотить и повышенную стипендию отобрать.
